Чудесная командировка подальше

Увы, визирю вряд ли кто-то скажет всей правды. Все, что знала вдова, она уже сказала, а на большее оставались только догадки...

Шарлотта пожала плечами и улыбнулась.

- Чтобы не допустить кровопролитной войны. В самом деле, уважаемый, зачем усугублять вражду?

- Тут видите ли, уважаемая гостья, какое дело...

Визирь задумчиво крутил бороду пальцами правой руки.

- Я исхожу из принципа - что у каждой вещи есть две стороны, как  две стороны одной монеты. Абсолютное могущество, заключенное в каком либо артефакте - это зло. Ибо человек слаб в своих устремлениях и желаниях. Ибо легкость достижения цели (которая дается при помощи вот таких артефактов) - напрочь убивает все великое и достойное в человеке. И абсолютное могущество - как правило приводит к абсолютному падению личности.

Визирь усмехнулся.

- Да-да, я не рассматриваю людей как стадо подчиненных бессловесных баранов, как вам на Западе кажется, глядя на нас. У Вас отдельные просвещенные люди пытаются возродить гуманизм, свободу, равноправие и братство. В том виде, как это проповедуется - это мертворожденное дитя, скажу я вам. Ибо страсти человеческие всегда сильнее разума. Всегда!

Визирь развел руки в сторону, раскрывая смысл своих слов:

- Именно по этому абсолютное могущество в руках ЛЮБОГО человека, будь он хоть тысячу раз праведником - это абсолютное зло. Ибо для могучего оружия необходима могучая личность. Которую не поработит могущество этого оружия. Но эта личность сможет управлять этим могуществом разумно.  А многих ли вы, уважаемые, знаете могучих личностей, кроме нашего владыки, да будут дни его благословенны?

В дверь постучали, вошел старый слуга с поклоном и передал записку визирю. Тот, прочитав ее, встал:

- Хвала провидению, его мудрости султану Альхазред-хану значительно лучше! Приглашаю пройти к нему - он желает вас видеть.

Визирь взял со стола кое-какие бумаги, шкатулку с артефактом, и жестом пригласил пленников - гостей двигаться за собою.

Процессия направилась в покои султана, мимо шарахавшихся при ее появлении в разные стороны обитателей дворца.

***

В покоях султана царил полумрак, лекари сновали возле ложа, тихо переговариваясь на своем специфическом, густо замешанном на медицинской терминологии языке.

Султан Альхазред полусидел-полулежал в достаточно скромной жесткой кровати. При появлении визиря и гостей владыка сделал знак Секретарю - и тот быстро выдворил слуг и лекарей из покоев.

Султан приказал открыть окно, и впустить свежего воздуха. Он держался хорошо, и вынужденное безделье уже  томило его. Лишь бледность и туго перебинтованное тело говорило о   тяжелом вчерашнем происшествии.

Визирь подошел к султану и, наклонившись, прошептал ему на ухо пару фраз. Владыка кивнул и посмотрел на гостей:

- Sevgili, простите мне мой вид, и то, что вчера вам пришлось пережить. Я желаю поподробнее узнать, кто вы конкретно и что вас привело в наши земли. Я понимаю, - султан остановил взмахом руки визиря, - я понимаю, что вы уже все рассказали моему советнику. Но меня интересует большее. Что у вас за орден, что вами движет, и зачем вы в действительности сюда приехали. Как помнится, в беседке на чаепитие вы, скажем так, мило утаили от меня некоторые подробности. Возможно, именно по этому я сейчас лежу раненный, а принц в заточении с перебитыми ногами. Итак - рассказывайте!

Заточенных в роскошном дворце гостей ввели в небольшую залу, видимо, предназначавшуюся для короткого отдыха султана между перебежками в залы совещаний. Взглянув на любой предмет в этой комнате в Шарлотте просыпалось удивительное желание что-нибудь, да делать. Все-таки, как бы валенсийцы не боялись запада, некоторыми нововведениями они не брезговали.

- Рада видеть Вас в здравии, государь, - улыбнулась женщина, присев на предложенное место. - Увы, свершенное свершилось бы в любом раскладе.

Она кивнула и начала свой рассказ, в некоторых местах более развернутый, но в целом совпадающий с тем, что она рассказала визирю.

- Я, пожалуй, должна извиниться, что не сказала в нашу первую встречу, но и Вы поймите меня. В моем случае, если бы я приняла поспешное решение, я бы оказалась в заточенной гораздо быстрее. Я не хотела ранить Ваше сердце. А, в итоге, у Вас ранено и тело, и сердце...
Шарлотта виновато опустила глаза.

Лус сидел молча и старательно изображал исполнительного охранника. Дело это было несложное, но довольно скучное. Несмотря на дотошные расспросы, он чувствовал облегчение, что больше не приходится скрываться за вымышленными историями. К тому же разговоры эти открыли ему больше сведений об ордене, чем все предыдущее в нем пребывание. Заодно появился и ряд вопросов. Например, почему султан, в отличие от своего сына, не знает ничего об Веруме. Нахмурившись, Лус поочередно посмотрел на султана, его визиря и Шарли. Он ждал их дальнейших слов, пытаясь определить, угрожает ли им что-то еще, кроме мозолей на языке.

Пока Шарли продолжала свой рассказ, Лус с прищуром смотрел перед собой стеклянными глазами, как это бывало, когда ему доводилось крепко подумать. Неожиданная мысль прояснила ему многие вопросы и, заодно, высветила новые возможные беды. Стоило Шарли закончить свою речь, как Лус тут же вклинился в разговор:

- Что ждет принца? И его подручных, которые на нас напали?

Когда Наемник заговорил, визирь дернулся и с опаской посмотрел на владыку. Султан прикрыл глаза и молчал. Никакая эмоция не вылезла на поверхность этого аскетического лица, ничто не выдало напряженнейшую работу мозга.

... Спустя какое то время в притихшей комнате раздался голос Альхазреда:

- С Принцем поступят согласно Закону. С ним и его слугами. А так же - со всеми заговорщиками. Вас, как людей вообщем то тут случайных, отпустят на все четыре стороны.

Визирь склонил голову перед решением владыки, затем повернулся к пленникам:

- Вы понимаете, миледи, что после всего, что случилось, вы и ваш спутник здесь не желательны?

Взмахом руки он остановил слова, готовые сорваться с уст гостьи:

- Я понимаю, что не ваша в этом вина. Но вы невольно стали одной из центральных фигур заговора. По нашему Закону - это, как минимум, заточение до конца жизни. Но его мудрость владыка Альхазред-хан, да будут дни его благословенны, оказал вам величайшую милость - оставляет вас на свободе. Просто теперь вы - нежелательны при дворе. В качестве компенсации, так сказать...

Лучше не придумаешь. Шарлотта посмотрела на султана, затем перевела взгляд на визиря. То есть, их жизням угрожали, продержали в темнице, а теперь вышвыривают?
Какая веселая, чудесная история.

- Я понимаю. - нехотя кивнула женщина. - Могу я сказать Хранителям, что вы отказываетесь от подарка Ордена Верума?

Казалось, наемник вполне удовлетворился ответом и теперь сидел молча, уперев руки в колени.

Султан лежал, прикрыв глаза, и молчал.

Лицо визиря ничего не выражало, честный взгляд был устремлен на гостью:

- Подарок? Какой подарок? Вы же ничего не дарили....

Затем он взмахнул рукой в сторону слуги, показав - "проводи гостей".

На недоуменный взгляд гостьи визирь ответил:

- Если вы про шкатулку - то это не подарок. А вещдок, конфискованный у заговорщиков. Но нам интересно внимание вашего Ордена. Мы обязательно с вами свяжемся, когда сочтем нужным.

Слуга, вежливо, но настойчиво подталкивал гостей к выходу, показывая, что им пора - владыка устал. Визирь легко поклонился гостям, и стал о чем то тихо докладывать владыке...

***

За дверью гостей уже ждал слуга. Он с поклоном сообщил, что обед дорогим гостям готов, а в конюшнях султана уже седлают их лошадей. И что с обеда им надлежит покинуть Валенсию.

Чем дальше от Валенсии, тем оживленнее становился Лус. Все время с момента вчерашней схватки он был на взводе, напряжен и агрессивен. Кроме того, гнев позволял ему скрыть другие чувства, которые наемник не хотел выставлять напоказ. Он все искал детали произошедшего, пытался разобраться в запутанных событиях последних дней, сжимая в раздражении кулаки. В конце концов он пришел к "обнадеживающему" выводу, что пока Весим-паша на свободе, спать необходимо с открытыми глазами. Вслед за этим мысли наемника перетекли в практическое русло, а неопределенность отошла на второй план.


- Надобно сделать крюк до Алты Новы*, прикупить кое-чего, - впервые с момента отъезда он обратился к Шарлотте.


* прим. как теперь стало известно из игры, столица Медии называется Алты Нова

Шарлотта ехала не менее задумчивой. Чудесная командировка к знатным гостям обернулась черт пойми чем. И все из-за властолюбивого придурка, который получил по заслугам.
Но, в любом случае, все закончилось не так плохо, как ожидалось - амулет у султана, и они, оба живые и со всеми конечностями, возвращаются обратно.
Вполне достаточно для отчета, если таковой понадобится.
Хотя, конечно, своим отношением, владыка потерял минимум одну потенциальную туристку и больше она в эту страну ни ногой.

- М? - рыжеволосая отвлеклась от своих мыслей и повернулась к Лусу. - Что купить, майн либен?

- Голубей почтовых. Голубятню построить. Но есть одна загвоздка - только знатные люди могут содержать почту голубиную, мне никто птичек не продаст. Надо чтобы ты титулом щегольнула. Графиня. - Лус чуть усмехнулся.

Какая странная просьба. Особенно, сразу после того, как вчера их чуть не лишили жизни.
Хотя, забавно.
Шарлотта усмехнулась и пожала плечами. Раз того желает Лус.
- Могу тебе и псарню купить, если пожелаешь. Но не заставляй выносить оттуда помои.

- Ну ты еще дудку и свисток посули, - Лус не выдержал и рассмеялся, - Вот придумаешь же, женщина. Это не для забавы, а для дела. Зря думаешь, всякие торговые гильдии платят бешеные тыщи лишь бы породниться да хоть бы и с самым захудалым дворянством? Все ради них, ради птичек почтовых, чтобы значит всякие эти коммерческие махинации проворачивать.

- Вот, к примеру, в осьмнаднатом году от воцарения короля Юстиниана дикие гиганты осадили Кеплан. Незавидная судьба города казалась предрешенной и на бирже в Кальфеоне воцарилась паника. Через голубиную почту Натану Грубберу стало известно о прибытии подкрепления из эльфийских земель на день раньше, что позволило ему провести удачную кампанию с ценными бумагами кепланских угольных шахт, - ни к кому особо не обращаясь, монотонным чужим голосом поведал Лус.

Но палящее солнце и порывистый пыльный ветер не располагали к познавательным беседам. Остаток дневного перехода путники ехали молча, изредка перебрасываясь односложными репликами. Знойный день сменился душным вечером, когда впереди замаячил тот самый приграничный торговый поселок, с которого началось это путешествие. Поселение окончательно превратилось в укрепленный форпост. Несмотря на обилие патрулей и застав, никто не остановил чужеземную пару. Оставив утомленную солнцем графиню приводить себя в порядок, Лус выбрался на плоскую крышу караван-сарая и принялся осматривать окрестности.

Графине стоило куда больше своего свободного времени на приведение себя в божеский вид. Не думала она, что вся эта поездка выльется в подобие клоунады. Да еще и Лус этот, как ни в чем не бывало...
Она вышла во двор, когда не смогла найти его в помещении и только взглянув в сторону уходящего заката, заметила на втором этаже здания замершую в позе первооткрывателя фигуру друга.
Собственно, почему бы и нет? Все опасности почти позади, поэтому женщина, придерживая подол своего платья, в которое она успела переодеться, взошла на крышу, пытаясь разглядеть то, что разглядывает наемник и попутно щурясь от заходящего солнца.

- Вы знаете, герр Лус, возможно, я не самый надежный товарищ. Слова свои держу, но, как Вы, возможно заметили, доверять мне не стоит.

Далеко-далеко, на самой границе видимости, в небе кружила едва различимая темная тень, слишком грузная и большая для птицы. За ней и наблюдал Лус, рассеянно постукивая раскрытой ладонью по рукояти меча. Что за неведомая тварь? И что привело ее в безжизненную пустыню? Где-то там за песками, среди бесформенных выветренных скал пряталось хранилище. Изгой не отдавал себя отчета, но в нем крепло желание вернуться туда, как будто в том месте осталась часть его. Приближение Шарли он заметил еще со двора, но никак не выдал своих эмоций.

- Не верь женщине, она обманет. Не верь девушке, она станет женщиной и обманет, - флегматично отозвался Лус, не отрывая глаз от темнеющего горизонта.

Через некоторое время он встряхнулся и устремил осмысленный пристальный взгляд на посвежевшую спутницу.

- Чего натворила, говори уж. Опять кого отравить задумала?

Ничего особенного на горизонте графиня не заметила - там явно не было видно никаких сплетен, оттого и ее интерес в лицезрении местности быстро угас.

- А ты довольно проницателен. - озорно улыбнулась она, закуривая. Внешняя тишина, которой было наполнено некогда кишащее симпатичными солдатиками здание, давила на перепонки. Будто все замерли в ожидании чего-то.

- Никогда не травила никого, да и не собираюсь. Это слишком по-женски, не находишь?

- Не травила, так подушкой давила что ли? - не обремененный излишним человеколюбием, наемник загорелся профессиональным интересом.

- Не нахожу. Ты ведь женщина и есть, не двуручником же тебе махать, - Лус повернул кисть Шарли ладонью вверх, изучающе погладил нежную кожу. - А если травануть понадежнее, тогда и рассказать об сем будет некому. Любой способ годится для дела, главное, чтобы наверняка.