Змеиная Охота

Просторный зал был устроен с таким умыслом, что все в нем подавляло вошедшего и заставляло чувствовать свою незначительность. Под невообразимо высоким куполом висела звенящая тишина, которую казалось могло нарушить даже слишком громкое сердцебиение. С высоких пьедесталов строго взирали статуи доблестных мужей прошлого. Ковровая дорожка цвета артериальной крови пересекала зал и взбегала по ступенькам к императорскому трону, массивному сооружению из камня и золота. Над троном парил, медленно вращаясь, Черный Камень, точного предназначения которого никто не знал. С боков трон обрамляли две искусно вырезанные скульптурные группы, изображавшие отчаянно тянущихся к кристаллу людей.

Все это нарочитое великолепие отступало на второй план перед фигурой Его Императорского Величества и Хранителя Истинной Веры. Император был немолод. При дворе не осталось уже никого, кто бы своими глазами видел восхождение Германа Прэсио к власти. Для всех императорский трон был таким же незыблемым и неизменным фактом жизни, как и солнце на небе. Тем более странными и неестественными казались многим события последних месяцев.

Когда посол приблизился к трону после всех положенных этикетом поклонов и приветствий, император одним коротким четким жестом удостоил его права говорить. Однако взгляд Их Величества был так красноречив, что и менее проницательный, чем Энигер, человек сообразил бы - только полный и безоговорочный успех был угоден императору.

***

- Сколько денег он попросил? - Анна плеснула вина в два кубка, один взяла в руки, на второй кивнула Адриану.

- Сторговались на пятистах тысячах.

- Очевидно, вы умеете торговаться, - ведьма чуть удивилась, - Благодарю за старания, Адриан. Он узнал вас? Видел лицо? - она вопросительно вскинула бровь и поднесла кубок к губам.

- Нет. На меня и вас он указать не сможет, даже если его на дыбе вздернут, так что можете быть спокойны. Да и вряд ли он все еще в городе, - Адриан усмехнулся и залпом опустошил свой кубок.

***

Загорелые пальцы посла перебирали и царапали резные стенки костяного ящичка.

- Несмотря на препятствия враждебных диаспор и недостаток информации, не делающий чести кальфеонской гильдии магов, мне, с помощью моих людей, удалось завладеть и доставить искомый артефакт.

Голос Энигера звучал  сухо, как бду то он докладывал об одном из своих многочисленных военных походов.

-Предмет, скрывающий так называемый Змеиный Артефакт - Эрикс, перед Вашим Величеством.

Мягки щелчок открывшейся шкатулки прозвучал и затерялся под украшенными золочёной лепниной сводами.

-Покажись эффектно - еле слышно шепнул кальфеонец, и как из глубокой воды, медленно вытащил чёрный амулет, демонстрируя императору, напряжённо  вцепившемуся в подлокотники трона.

По граням камня с тихим электрическим треском пронеслись сгустки энергии, встретившись в центре, они стали фокусироваться в луч. До того кромешно-черный, что казалось его можно потрогать руками. Схватить, словно копье, и проткнуть им не то, что плоть человеческую, а те же статуи в тронном зале.

Падая на отполированный едва ли не до состояния зеркала мрамор пола, зловещий луч расходился капиллярными прожилками в разные стороны, вторя узору на мраморных плитах с издевательской геометрической точностью, переливаясь кровавыми и ядовито-фиолетовыми всполохами света, когда линиям этого странного фрактально-хаотичного узора приходилось пересекаться меж собой. Черные струи стремительно заполняли своим рваным узором большой квадрат из четырех плит. Паутина стала стягиваться к центру и приподниматься, словно закипая. Наверх полезли тонкие струи дыма; сплетаясь, склеиваясь, врастая друг в друга потоки конвульсивными пульсирующими движениями концентрировались в нечто продолговатое. Вот уже сформировалась голова, в пустых до этого глазницах  загорелся холодный красный свет.

- Убить? - спросило существо клокочуще-шипящим многоголосым шепотом, который звучал то ли в сознании, то ли наяву. Шепот казался одновременно и детским, и женским, и мужским и старческим.

Спросило, и молниеносно устремилось к императору, пожирая его своими кровавыми глазами,  будто бы готовое к атаке, без сожаления и всяческого страха, дерзко и непримиримо. Разумеется, для существа, порожденного злой хаотичной волей, чью роль было приказано исполнить Матильде, не было никакой разницы между императором и бродягой, и император должен был это прочувствовать, или хотя бы догадаться об этом.

"Притворись, будто владеешь мной, и тебя не тронут, Энигер"

"Убить, убить. И всю эту гнилую шваль у подножья трона - тоже." Мрачно думал посол, наблюдая за обретающим на глазах физическую плотность Эриксом, - "Но кто то же у нас гуманисты ублюдочные."

-Не трогать, - негромко произнёс Энигер. Так, что было слышно только рядом находящимся, и позволил себе шаг вперёд по ковровой дорожке.

-Ваше Величество, демон слушается только до определённого момента. А потом отправляет своего носителя горящим в ад...Выскажите свои намерения, что бы я успел направить убийственную силу Эрикса туда, куда  простёрт ваш взгляд, и переверните своей волей мир.

Матильда "зависла" в воздухе перед императором почти неподвижно, только разлетающиеся вокруг нее клубы дыма, похожие на рваные края невесомого шелкового одеяния молчаливо и медленно колыхались в неподвижном воздухе зала.

Миндалевидные красные глаза немигающим взглядом смотрели на императора, но ярости в них больше не было.

Несмотря на непроницаемое выражение лица, императору был ведом страх. И главный страх его был - не успеть.

- Терпение, сын наш, терпение - вот главная добродетель правителя. Когда Эллион в своей неизреченной мудрости вручил судьбы Младших детей в наши руки, мы знали, что труд наш не будет легким, не будет и быстрым. Удел за уделом, город за городом, народы приходили в Истинную веру, принимали свет Эллиона.

Отеческая забота в голосе императора сменилась непримиримой жесткостью

- Все, кроме одного народа. Мы отправляли лучших сынов наших с мирными подношениями, с кроткими увещеваниями, но Валенсия отказалась отринуть своих ложных богов, отказалась принять милость Эллиона. За это еретики примут гнев Эллиона, - царственным жестом император простер руку к парящему посреди зала существу, - ибо наше терпение - вышло.

***

Дигран молчал, и не было возможности понять, почему. то ли рассрояние тому виной, то ли случилось что-то, что не входило в планы.

В Кальфеоне Третью уже, пожалуй, ничто не держало, улицы кричали достаточно громко для того, чтобы сошла долгожданная лавина. А когда лавина начнет сходить, Анне следует находиться не здесь. Оставив Тэка в Кальфеоне, чтобы тот разобрался с личными делами и оставался информатором, Анна в компании Адриана отправилась в Лавена-Бьяччи-Лазарро, где ее уже третий день дожидалась Паола.

Кальфеон, императорский дворец.

"Какая к чертям собачьим Валенсия... тут под самым боком кипящий котёл недовольства, готовый взорваться в любой момент и залить всё кровью по самые крыши.
А Его царственное величество стремится прыгнуть в могилу,весело помахивая ушами. Надо срочно выкручиваться, что бы не составить ему компанию. Праведной жизнью хвастать не приходиться, так что и милостей Эллиона мне ждать нечего."

Промелькнувшие мысли Энигер умело скрыл, как человек сделавший карьеру при дворце, где каждый сомневающийся взгляд мог увести на встречу с палачом.
Качнув едва заметно шкатулкой, призывая фамильяра скрыться, он дождался пока зыбкая струя дыма со свистом и хриплым шёпотом  втянулась в амулет.

- Прошу немного времени, Ваше Величество. Мне нужно внушить Эриксу подобающие мысли,- осторожно произнёс посол, закрывая костяную крышку. Заметив набежавшую  на лицо императора тень недовольства он добавил,- Совсем немного, буквально до завтрашнего утра.

Получив милостивое разрешение, и откланявшись положенное число раз, Энигер покинул залу гораздо серьёзнее озабоченный, чем по пути во дворец.

За дверями уже не было никого из его людей, зато переминался удвоенный эскорт. То ли для охраны от покушения на бесценный артефакт, то ли для того, что бы зарубить кальфеонца по первому приказу.
Посол усмехнулся, даже не удивлённый, и под щебетанье суетливого церемониймейстера молча проследовал в предложенные покои.
Они оказались вполне благоустроенного вида,и кроме частой кованной решётки, на запертом наглухо окне, ничем не наводили мыслей о камере.

Энигер присел к  щедро уставленному яствами столу, и выбирая то, что имело минимальные шансы добавки яда, принялся за еду, решив что умирать голодным в любом случае тоскливо.
Посол не успел толком обдумать своё положение - раздалось осторожное постукивание и открывшаяся дверь явила к нему неожиданного  визитёра.

Поместье в Лавена-Бьяччи-Лазарро.

- Голубушка моя, не пристало благородной девушке пребывать в унынии. Хотите, сходим на виноградники сегодня вечером? Там праздник первого урожая, селяне будут веселится. Говорят местные пареньки неплохо играют на гитарах. - Беатриче с беспокойством смотрела на бледную Паолу, меланхолично просидевшую на подоконнике у открытого окна полдня. Солнце, склоняющееся в маковые поля окрашивало землю в безумно-щемящий розово-коричневый свет, какой бывает только после ясного летнего жаркого дня.

- Беатриче, а ты сильно любила в первый раз? - тихо раздалось от окна и в руках Паолы льдисто сверкнула шпилька - пара потерявшейся, как было сказано Беатриче.

- Ой, моя деточка, как же иначе?! Первая любовь она самая сильная! - размякла от воспоминаний служанка и даже как-то просветлела лицом.
- А потом? Все слабее и слабее? - мягко спросила Паола не улыбнувшись.
Беатриче вспыхнула и пробормотала:
- А какой человек, такая и любовь. - и спохватившись, нахмурилась, - звездочка моя, так ты не о том ли кабальеро тоскуешь?!

Паола мечтательно вздохнула и неохотно слезла с окна.
- Идем на виноградники, Беатриче. Что о нем тосковать, он же беспутный шалопай.

Нежная улыбка коснулась ее глаз.

Замок герцога Вон Генгебаха.

В спальне было темно и душно. Пахло мочой, потом, притирками, лекарствами и спиртом.
Герцог был крайне бледен, скулы его заострились, под глазами залегли обширные темно-синие полукруглые тени. Лицо его, некогда красивое, выдающее привлекательные черты даже через густую россыпь морщин, нынче походило на бородатый череп с пустыми глазницами при беглом взгляде.

Старик поднялся на локтях и обессиленно упал в подушки.

- Недолго мне осталось, Лоренц. И я знаю, что ты рассчитываешь получить мой..., - герцог хрипло закашлялся, лекарь тут же метнулся к нему, протягивая платок и склянку с пахучей жидкостью, пары которой были призваны облегчить герцогу дыхание. Покашлявшись, и отняв от сморщенного рта окровавленный платок, старик продолжил:

- Получить мой титул, все почести и права герцога, этот замок и прилегающие к нему...земли. Так как Михаэля больше нет...а ты единственный законный сын, то ты получишь и титул и земли. Но при одном условии, Лоренц.

Лоренц бледной тенью стоял у ног отца покорно склонив голову, однако в душе его клокотал гнев. Безудержный, пропитанный ядом. Видит создатель, еще чуть-чуть, и он придушил бы умирающего отца своими руками. Но это было недопустимо.

- Отец, что вы говорите. Он даже не был вашм! Все знают, что мать спуталась с...

- Молчать! - рявкнул герцог с неожиданно громко, что было крайне удивительно в его состоянии, - Итак, слушай меня. Ты отошлешь своего...друга-греховодника вон. И женишься незамедлительно. Ты понял меня? 

***

Окрестности Лавена Бьяччи Лазарро


Маки тихо колыхались в такт ветру, сияли розово-оранжевым, и словно издавали тепло. Как будто это от них, не от солнца воздух переливался и окутывал теплой негой. Поле у кленовой рощи. То самое поле. Их поле.


- Графиня, прошу меня извинить, но первоначальная договоренность не предусматривала, что я останусь у вас...погостить, - в голосе наемника слышалось раздражение.

- Вы слишком много нынче знаете, любезный Адриан. Поэтому я намерена устроить так, чтобы впредь вы работали на меня. Вам я буду платить золотом, что скажете? - Анна усмехнулась.

Наемник хмыкнул, но ничего не ответил. Спустя какое-то время он прервал повисшую гробовую тишину, которая нарушалась лишь топотом копыт и редкими криками чаек.

- Слышал от старого герцога, что при графе здесь делали восхитительное вино. Отчего бы вам не заняться вашими виноградниками снова, графиня?

- Из нас двоих графиня - это Магдалена Паола, - сдержанно поправила собеседника Анна и пришпорила коня.

Оставшись в одиночестве, император неспешно подошел к окну. Зоркими не по годам глазами он уловил дым костров над северными кварталами города за рекой, где обосновались бунтовщики. Он еще помнил этот район совсем другим: хилые хибары со слепыми окошками, затянутыми бычьим пузырем; улицы, утопающие в грязи и нечистотах; холера и похлебка с лебедой... но и такие условия считались тогда за счастье. В те времена он бы, не задумываясь, утопил столицу в крови, дабы навести порядок.

А сейчас его верные подданные были недовольны каменными домами с канализацией, им недостаточно было свежего хлеба и постоянной работы. Его империя окрепла и набрала вес, ей стало тесно в своих природных границах, как тесно взрослому медведю в маленькой клетке. Герман чувствовал это усиливающееся давление; знал, что если ему не дать выход, будет взрыв.

Да, Кальфеон вырос, и теперь ему нужны были взрослые игрушки - война. Кровавая мясорубка, куда можно будет бросить десятки тысяч лишних людей, всех этих беглых каторжников, монахов-расстиг, нищих, воров, полубандитов-полунаемников. Нужны были новые земли и ресурсы, на разработку которых хлынет поток безработных и обездоленных, кто сейчас прозябал за счет налогов, увеличивая бремя для законопослушных граждан.

А также Кальфеону пора было избавиться от кредиторов. Мало кто был осведомлен, что основой для новой армии из ордонансовых рот стали дешевые иноземные кредиты. Из этих же средств оплачивались огромные военные заказы, благодаря чему расплодились мануфактуры, давшие жизнь городам. Посольский корпус, разведка, врачебная академия, гильдия магов - все они бездумно черпали из казны, не задумываясь откуда там берутся деньги. Сколько стоила одна операция по поиску и доставке Эрикса в распоряжение короны.

Короткая, жестокая, победоносная война - вот что нужно было Западу. Морщины на лбу Германа углубились. Не так ли говорили его далекие предки, отправляя легионы в пекло, названное потом темными одичавшими потомками Великим Пожаром?

Поместье

Когда Анна и ее спутник въезжали во двор палаццо, конюх сначала их не признал.

- Что угодно будет благородным господам в поместье Оска Ди Лавейн? - деловито спросил Гаспар, выходя из конюшен навстречу визитерам и, не глядя особенно на гостей, бросил в сторону, - Эстебааан, поди к Вильгельму, скажи, благородные гос...Госпожа Араханна! Простите. Эстебаааан! Погоди-ка! Скажи Вильгельму, хозяйка приехала!

- И тебя рада видеть, Гаспар, - спрыгивая с лошади и подавая поводья проговорила Анна, - Ты уж о них позаботься. С тех пор как мы останавливались в Хиделе, бедняги не ели ничего, кроме прошлогоднего сена. Что еще за Эстебан? Когда его наняли? Он из деревни? - Анна проводила сосредоточенным взглядом скрывающуюся за колоннами ротонды спину и кудрявый черный затылок.

- А, так это внучатый племянник нашего старого Вильгельма. С разрешения госпожи Паолы он тут. Уже полгода как, госпожа Анна. Будет после Вильгельма управляющим.

- И поэтому ты его гоняешь, как горничную, чтобы заранее отыграться? - колдунья усмехнулась, - Вороной прихрамывает на переднее левое копыто. Разберись с этим, пожалуйста, до завтрашнего дня. Адриан, идемте, - на ходу позвала зазевавшегося наемника вслед за собой Анна.

Когда они вошли, шторы в главном зале были уже опущены. Наемник подметил про себя эту странность, но комментировать не стал.

***

ужин  и чай подали в малую гостиную.

- Госпожа Паола и Беатриче отправились на прогулку в деревню. Там нынче праздник первого урожая, - ответствовал Вильгельм, когда Анна поинтересовалась, а где же все.

- Понятно. Вильгельм, пошлите кого-нибудь к ним,  пусть скажут что я благополучно возвратилась.

Кальфеон, императорский дворец, временные апартаменты Энигера.



Фигура была высокой, стройной и принадлежала явно женщине, лицо которой было скрыто капюшоном.

- Доброго вечера, посол, - дама вошла в покои, слуги тут же закрыли дверь. Только после она откинула капюшон и теперь с легкостью можно было сказать, что это - никто иная, как Эллина Рэйт, дальняя родственница правящего императора. Настолько дальняя, что, очевидно, родственные узы ни коим образом не повлияли на цель её визита.

Нынче она носила титул герцогини и была известна при дворе как дама чрезвычайно хитрая и осторожная. Эдакий тихий омут, в котором, по классике жанра, должны водиться самые ужасные демоны.

Нежный, богатый на оттенки и харизматичный голос, нынче звучал взволнованно и заговорщически, несмотря на то, что эльфийка старалась выглядеть как можно более отрешенной.


- Какая странность...Фактически, героя империи, который принес на блюдечке залог нашего успеха посадили в золотую клетку, - чуть насмешливо начала она и не спрашивая разрешения прошла вглубь комнаты и уселась на диван, - Простите мне мое любопытство, посол...Но не кажется ли вам...что это как-то...немного несправедливо по отношению к Вам? - глаза небесно-голубого цвета скользнули по лицу  посла и остановились на скуле, украшенной шрамом.

Энигер, учтиво приветствовав гостью, расположился в широком кресле на против неё.

-В которой продержат не больше времени, чем необходимо для использования Змеиного артефаката во славу Кальфеона, или, точнее, во славу амбиций Его Величества. Потом меня либо удушат во сне, либо пристрелят из за угла, как бешеную собаку,- дополнил он её речь.

Глаза посла рассеянно скользнули по строгому парчовому платью герцогини, которое оставляло на чужое обозрение только нежные запястья, и голову, увенчанную тяжёлым узлом медово русых волос.

- Вы правы, Ваша Светлость, это несправедливо.Но есть гораздо более существенные поводы для беспокойства.

 Энигер откинулся в кресле, расположив обе руки на подлокотниках:

- "Партия войны" усердно потрудилась при дворце последние месяцы. Только меня не оставляют подозрения, что разорение Валенсии будет на руку многим теневым банкирам, занятым больше собственной наживой, чем подготовкой души для чертогов Эллиона. Может быть вы  уточните для меня обстановку? Я бы не осмелился предположить, что вы затеяли этот разговор только из личных побуждений, - с лёгкой насмешливой улыбкой кальфеонец пристально  глянул в бирюзовые глаза эльфийки.

Дама лучезарно улыбнулась и откинулась на спинку дивана.

- Мудрость Его Величества всегда была сильной стороной его характера. Ну а слабой стороной было...его неистовство, пожалуй. А как мы знаем, нет в этом мире ничего сильнее слабостей, - Эллина развернула ладонь с тонкими пальцами и залюбовалась своим сапфировым перстнем, внезапно оживленное любопытство взгляда сменилось холодной сталью, а елейность интонации  сходила на нет с каждым новым произнесенным словом, - Мои шпионы доложили мне, что Валенсия готова. Целиком и полностью, Энигер. Быстро и метко выстрелить не получится, только если не случится чудо. Но в нынешних условиях мы не знаем, на чьей стороне настоящее чудо, - госпожа Рэйт не по-доброму усмехнулась, -  Поэтому война сейчас - это бесполезная трата денег и ресурсов. Бесконтрольное неистовство хорошо только в спальне, но когда речь идет о делах государственных, то очень часто приходится действовать наперекор своим сиюминутным желаниям и проявлять гибкость. Именно это я и предлагаю вам сделать. Мы намерены создать рамки для неистовства Его Величества. Разделить его тяжелую ношу и предоставить проявлять гибкость министрам, если его Величество на это неспособен. Энигер, Вы ведь хотите жить, верно?

-Думаю вы хотите этого не меньше, чем я, Эллина. Причём не горбатясь остатки жизни окучивая какой нибудь забытый богами клочок земли.

Энигер смотрел на улыбающуюся женщину и прокручивал в голове возможные опасности  и выгоды предложенного союза.

- Ограничить самодержавие императора сейчас необходимо, хотя заставить согласиться его на такой унизительный шаг будет неимоверно трудно,- задумчиво произнёс он.
- Полагаю у вас уже есть какой то набросок конституции? И список предполагаемых соучастников правления?

- Нам нужно, чтобы крупнейшие лорды отозвали своих людей из регулярной армии, и тогда от нее останется жалкая горстка. И у нас есть способ их уговорить. Господин Энкаррос согласен простить  половину долга каждому, кто на военном совете встанет вместе с нами. Но делать ставку только на деньги опрометчиво. У вас в кармане, посол, находится то, что способно ввергнуть их в страх. Главное, воспользоваться этим быстрее, чем слухи о втором артефакте распространятся. Если дело увенчается успехом, то должности в Верховном Совете Республики Кальфеон будут распределены между мной и сторонниками. Полагаю, что и вам, как ключевой фигуре, стоит занять место в Совете, посол. Скажем, верховный главнокомандующий, - Эллина вызывающе-вопросительно глянула на посла.

Энигер, не изменившись в лице, начал выстукивать пальцами по лакированному  подлокотнику простой маршевый ритм.

Ламия повела игру на две стороны? Или второй артефакт, про которой ведёт речь эта лукавая эльфийская лиса с ней не связан, и валенсийцам удалось взнуздать какую нибудь бесовскую тварь? Запалить бы на костре всех этих паскудных мистиков, вместе с их побрякушками и грешными библиотеками, у нормальных людей бы сразу головной боли убавилось.

- Звучит неплохо,- кивнул посол,- Ещё мне нужны будут оформленные права владением небольшим участком земли, на территории Медии. С закреплённой обособленностью от местной власти. Военный совет необходимо собрать как можно быстрее. Если у вас есть голоса, шепчущие Его Величеству в уши, то пусть посодействуют. Хотя думаю он и сам уже потерял сон от нетерпения.