Змеиная Охота

Третья снова погрузилась в раздумья. Не похоже было, что Траум лгал. Но и слышать о добродетелях и заботе о ближних от человека из окружения Энигера было по меньшей мере странно. Меняются ли  люди? Возможно.

- Магистр Траум, ваше явление очень похоже на подарок судьбы, если все, что вы говорите - правда, - Анна говорила медленно и вдумчиво, - Вы были бы весьма ценным союзником в моем начинании, но осторожность в этом деле - превыше всего. Внезапная рокировка насторожит двор, вне всяких сомнений, - она пристально уставилась на мага и внезапно сменила тему разговора, - Ваши чары, - она неопределенно взмахнула кистью, как бы указывая на пространство вокруг, - Есть ли у вас гарантия того, что сказанное под завесой не достигнет ничьих ушей ни при каких обстоятельствах?

-Если вы опасаетесь соглядатаев Энигера, то тревожиться не о чем,- уверенно улыбнулся Траум ,- Я слишком хорошо знаю все их возможности и подлые трюки.

Ухоженные пальцы, отягощённые массивными кольцами сделали  несколько незаметных пассов, и волшебные  невидимые  нити вокруг Араханны и мага сменили своё плетение на противоположное.

Просторные аллеи вокруг  фонтана, наполненные отрывистой птичьей перекличкой , и раскинувшийся  поблизости  монотонно и солидно жужжащий базар внезапно онемели.
Тишина ощущалась насильственной, бесформенной, непреодолимой.

-Вот так они слышат нас,- улыбка магистра стала шире, маслянистые глаза скользили по мягким складкам тканей, обвивавших фигуру хранительницы.

Магическая сеть снова паутиной  натянулась вокруг них, оживший нестройный шум, голоса людей и животных привычно зазвучали со всех сторон.

-Не знаю, дрогнет ли ваше сердце, но должен предупредить вас,- внушительно произнёс Траум, посчитав, что произвёл достаточно впечатления , - Энигеру не нужны ни вы, ни ваше возвышение, он доверяет мне, и поделился - вам лживо окажут содействие, а потом, ас-сайида,  лишат жизни.

- Доверие..., - Третья хмыкнула, и протянула магу магнолию, что до этого все время крутила в руках, - Абсолютного доверия, как абсолютного счастья, никогда достичь невозможно. Благодарю вас за неравнодушие и за то, что предупредили, магистр. И знайте: за каждым вашим шагом, после того, как вы отдали Эрикса послу, следили. Будьте к этому готовы, Траум. Что до посла... Ему уже гораздо лучше, - Анна как-то странно посмотрела на мага, затем внезапно расправила плечи и завернулась в покрывало плотнее, показывая, что намерена закончить разговор, - Не тревожтесь, я не ожидала от Энигера иного, - Третья иронично усмехнулась и прикрыла глаза на секунду.

До сих пор Дигран молчал. Значит, им ничто не угрожает¹


_____________________

¹ - описываемая сцена происходит до того, как Шарли и Лус угодили под стражу.

-Пытались следить,- с усмешкой поправил магистр,принимая душистый цветок, и пологая, что именно в нём и заключён ответ ведьмы,- Надеюсь ваше долголетие не сократиться, ас-сайида, и наши дороги пересекутся в Кальфеоне под благодатным расположением светил.

Раскланявшись с хранительницей Траум удалился, размышляя что кроется за её словами о здоровье посла.
По крышам домов за ним последовала серая тонконогая тень, перемещавшаяся с кошачьей ловкостью.

Поместье посла Кальфеона, глубокая ночь.

Резная крышка шкатулки, что лежала на столе недалеко от ложа посла тихо приподнялась. Из под крышки  стал струиться подобно прозрачному шелку черный дымок. Ускоряясь с каждой секундой, дымок сгустился в призрачный бесформенный образ с красными глазами и внимательно уставился на спящего Энигера...

***

Анна, сидя в своей постели в апартаментах в Ситоре беззвучно шевелила губами. Движения губ сплетались в слова:

- Tesbeh аlla khei'er¹, любезный Энигер. Вы так безмятежно спите..я вам даже завидую. Поправляйтесь как можно скорее, для нашего общего дела вы мне нужны живой и невредимый, - губы ведьмы растянулись в улыбке, - И даже не пытайтесь меня обмануть, господин посол. Такой же амулет с таким же драгоценным содержанием я приберегла про запас. Просто знайте это.

***

Голос тихий, вкрадчивый, шероховатый, но мягкий коснулся сознания посла той интонацией, которой обычно щекотно произносят на ухо вполголоса пикантные, исполненные чувственной истомы слова. Существовал ли голос на самом деле, или ему это только снится?

Передав мыслеобраз, Матильда хищно сверкнула глазами и полностью слилась с полумраком комнаты.

_________
¹ - تصبح على خير (араб.) - Добрых снов

Первые лучи солнца застали закутавшегося в просторный восточный халат Энигера задумчиво меряющим шагами спальню.
Время от времени он цеплял хмурым взглядом  костяную шкатулку, смирно белеющую на тёмном дереве стола.
Ему казалось что он видит сквозь резную крышку свернувшуюся под ней змею из дыма и крови, и ехидную улыбку ламии на её губах.

-Свят с вами, Бриджида,- с досадой проговорил он наконец , беря ювелирный ящичек с артефактом в руки,- Надеюсь ваша греховодная душа не вздумает явиться хвостатой тварью из шкатулки, с ценными указаниями, во время моих личных удовольствий.

Обойдя кровать он последовательно нажал на несколько лепных элементов,с виду  ничем не выделяющихся на стене.
Бесшумно открылся небольшой потайной шкаф, в котором хранились личные бумаги посла и несколько лекарских флаконов с мутным содержимым.
Энигер поставил шкатулку, и плотно притворив дверцу  настойчиво дёрнул ленту звонка, вызывая прислугу.

В спальню первым влетел секретарь с пачкой срочных писем, за ним- слуги,почтительно неся на вытянутых руках отглаженный атласный костюм, парадное оружие и посольские регалии. Незаметно зашёл Фарух, глазами показав, что есть новая информация,- закрутилась установленная Энигером привычная череда утренних  действий.

Во дворе засуетились конюхи, сбоку у стены уже сидели на фыркающих лошадях личная охрана посла, готовая сопровождать его во дворец правителя Медии.

Гостиница Ситора, день следующего дня

Сестры Лавейн сидели друг напротив друга в просторной, но уютной гостиной апартаментов Паолы и пили прохладный имбирный чай. Беатриче сидела чуть поодаль и, неистово обмахиваясь бюджетным веером, прикупленным давеча на рынке, причитала:

- Помилуйте, госпожа Анна, как же ехать домой по такой-то жарище? - ее круглое лицо приобрело выразительный розовый оттенок, кое-где перетекающий в почти насыщенный алый, выдавая возраст дуэньи и связанные с ним деликатные проблемы, - Уж я-то еле дышу а вы, с вашей хворью...

- Беатриче, - с нажимом позвала служанку по имени Анна, с неким трудом сдержав раздражение, - Я понимаю, что вероятно Медия и Алты Нова вам полюбились до глубины души, но оставлять Лавена Бьяччи Лазарро еще на месяц, поджидая сезон дождей - непозволительная роскошь. Поэтому завтра же ты отправишься в порт договариваться с капитаном пассажирского судна. Отправимся мы на корабле, - Анна сурово посмотрела на Паолу, ожидая протеста, - И это не обсуждается.

Дигран принес под утро тревожные вести. Шарлотту и Изгоя задержали на заставе на территории Валенсии. А подобная бдительность на границе могла означать только одно: Валенсия точит клинок. Посему следовало поторопиться.

Дворец правителя Медии, приёмная зала.

-.....это временная мера, спаси и сохрани Всевышний нас от дальнейшего беспокойства и убытков. Но  через ваших шпионов наверняка тоже прошла  волна беспокойных известий.

- Да, мы получили кое что,- сдержанно ответил Энигер покручивая в пальцах золочёный мундштук кальяна, к курению которого  пристрастился в Медии, и блуждая глазами по мраморно агатовой доске, заставленной высокими шахматными фигурами.

По восточному неторопливая и полная церемоний беседа с сиятельным правителем недавно завершилась и   кальфоенский посол задержался сыграть   с великим визирем в шахматы, что бы  заодно обсудить, в уединённой обстановке, последние формуляры.

- Как скоро  будет объявлено о закрытии мореходных путей, почтенный Исмаил?

- В том то и дело, что не будет, господин посол. Иначе мы посеем панику среди купцов, начнутся смуты и тайные нарушения границы. Но после сегодняшнего полудня ни одно частное судно не выйдет из порта, по внутреннему приказу нашего пресветлого правителя . Это не коснётся кораблей дипломатической миссии ,- поспешил с улыбкой добавить визирь, поймав надменный взгляд посла.

- Мат ферзём по короткой диагонали,- переставляя фигуру и с удовольствием затягиваясь обманчиво прохладным дымом сказал Энигер, - У вас дивный табак, эфенди, я буду грезить о нём в Кальфеоне.

Медия, порт

Беатриче вальяжно вышагивала по пирсу к пришвартованной Марии-Елене, большому кальфеонскому галеону, с гербами Империи и сигнатурами Имперской Торговой Компании, коей, к слову, владел досточтимый герцог Вон Генгебах, чье здоровье подорвалось после утраты любимого сына.

Двое крепких чернокожих невольника вышагивали вслед за ней и, казалось, одним своим видом внушительная троица  разгоняла толпу, маячившую впереди. В порту было оживленно, причем еще более оживленно, чем обычно: порт буквально гудел недовольными возгласами. Беатриче шла и озиралась рассеянно по сторонам, невольно ловя ушами обрывки ругательств и бурно выражаемых претензий:

"Что значит велением государя всем судам запрещено покидать порт??"
" Помилуйте, у меня на судне скоропортящийся товар!"
"Ох, беда мне, если я не возвращусь в Хидель к свадьбе сестрицы"

Уверенность Беатриче слегка подрастеряла, и приблизилась к сходням Марии-Елены уже менее воинственной поступью.

- Эй, матрос! - не особенно церемонясь, подозвала она первого попавшегося на глаза работягу, что тащил какой-то ящик по сходням вниз.

- Чего тебе? - в тон Беатриче, не особенно любезно ответствовал тот.

- Проводи меня к своему капитану, - требовательно изрекла женщина, доставая из просторного корсета кошель, и пару раз звякнула его содержимым.

Матрос воровато посмотрел на кошель, потер ладонью внушительную синеватую щетину, утерся  рукавом видавшего виды форменного камзола, но, видимо, совесть над ним возобладала:

- Толку то? Вон, вишь, разгружаем судно. Нынче поговаривают, указ - не выпускать с порта ни одного судна, окромя... - многозначительный кивок в сторону большого фрегата, - Дипломатских. Вот к их капитану и приставай, а тут тебе делать нечего, старуха.

Беатриче сперва покрылась красными пятнами, а после отвесила нахалу хорошенькую оплеуху.

- Кого это ты посмел обозвать старухой, пьянь портовая? Да будет тебе известно, я - дуэнья её сиятельства госпожи графини Оска Ди Лавейн! - громогласно и гордо заявила Беатриче, и стала еще более агрессивно обмахиваться веером.

- А мне то чего? Не сама ж графиня пожаловала, - загоготал матрос и как ни в чем бывало поволок свой ящик дальше, к торговому складу.

- Эйё, тётка,- к Беатриче незаметно пристроился под руку рябой оборванец в вонючих опорках на кривых жилистых ногах,- Если хочешь упердолить свой сытый загривок отсюда по быстрому, приходи, как завечереет, со своей княгиней, я вас на лодке свезу до шхуны, за две сотни злотых домчитесь хоть к самому престолу Элиона.

Подмигнул гноящимся бандитским глазом и затерялся в пёстрой толпе.

гостиница Ситора.

- ...Потом какой-то бродяга подходит ко мне, госпожа и, значит, говорит, дескать: за две сотни злотых хоть до Эллионского престола на шхуне. Приходите, говорит, как завечереет, мол, свезу на лодке. Я, оно понятно, сказала ему, чтобы убирался подальше, помойная крыса. Две сотни, да на вонючей шхуне. Ишь, чего удумал. А рожа-то как у беглого каторжника, вор, поди, и душегубец, - докладывала Беатриче, стоя перед Анной в сопровождении все тех же невольников.

Тонкие черные брови Анны почти встретились у переносицы. Как некстати. Разумеется, о бандитской шхуне не могло быть и речи. Она устало переглянулась с Паолой, затем обратилась к Тэку:

- Кузен, ступайте в караван-сарай, отыщите там наемника по имени Корлеон. Скажите, что Хранитель нуждается в сопровождении до Кальфеона, разумеется, за достойную плату. И разузнайте, по возможности, какого демона перекрыт канал...

***

Тэк возвратился с вестями лишь к поздней ночи, наемники были готовы обеспечить их сиятельств эскортом, а вот конкретными сведениями, увы, поделиться не смогли. Но ходили слухи, что близится война, поэтому все торговые передвижения из порта Медии решили приостановить.

***

Просторная ванна, которая больше походила на небольшой бассейн, была заполнена доверху. Анна медленно подошла к бортику и хмуро уставилась в чистую, как слеза младенца, воду.

Не твоих ли рук дело, Энигер?

Кончики пальцев нарушили безупречную гладь и от них, словно чернила или краска, клубящимися струйками, разрезая чистейшую воду стала струиться кровь.

***

По настоянию Третьей все вчетвером, не считая десятка наемников,  отправились в путь еще на рассвете, не успело встать солнце. И Паола, и Анна во избежание различных непредвиденностей были переодеты в мужское дорожное платье. Неброские одеяния, но добротного пошива. Не сказать, чтобы женщин в них узнать было невозможно, но издалека их мало что выдавало, а как известно, путешествующие дамы  - довольно легкая добыча для разбойников, и лишние провокации были ни к чему.

- По крайней мере, это одеяние не пахнет так дурно, как выглядит, - сообщила Паола, откинув свободной рукой назад хвост, перехваченный лентой. В целом, девушка была рада, что они отправились сушей, потому что воспоминания о пиратах были все еще свежими.

- Еще солнце не встало, а уже жарища, - сетовала Беатриче.

- Ничего, не растаете, - хмуро сообщила Анна, после чего пришпорила коня и поравнялась с "командиром" их эскорта. Сам Корлеон пожелал остаться в Медии, но отправил с Анной своего то ли кузена, то ли любовника, который по счастливой случайности и сам собирался отправиться в Кальфеон по каким-то личным делам.

- Адриан, сколько времени нам потребуется, чтобы добраться до Кальфеона?

- Если погода не испортится, и если в пути, кроме единственного привала в Хиделе нас ничто не задержит...доберемся за четыре дня, - ответствовал тот, - Поедем мы не по главной дороге, графиня, коль скоро торговые пути по воде перекрыли, караваны поедут по главному тракту, привлекая тем самым любителей поживиться. Сделаем небольшой крюк. Не тревожьтесь, крюк будет стоить нам часов шесть от силы, но ручаюсь, что на той дороге мы ни души не встретим, - наемник усмехнулся и добавил,  - Ни живой, ни мертвой.

***

Медия, порт.

В ещё не сгустившихся сумерках от пристани отчалило несколько шлюпок, увозя Энигера и его ближайших помощников.
Они направились к большому многопушечному фрегату, освещённому на носу фонарём и полностью готовому к отплытию.
Выстроившаяся на борту команда, уже заскучавшая за несколько месяцев южного безделья, по военному  приветствовала посла.
Пользуясь отливом кальфеонский корабль "Трамонтана", подобрав якорь, осторожно направился к выходу из скалистой бухты в открытое море.

Благодаря опытному лоцману фрегат благополучно вышел в свободные воды.
Подняв паруса, сверкая на слепящем солнце золочёными амбразурами, он лёг на заданный курс, и рассекая хрустально голубые волны  высокой кормой быстро направился  вдоль береговой линии.

Предместье Хиделя, Доминион Серендия, второй день пути

Смазливый наемник не обманул: запасная дорога оказалась пустынной, хоть и хорошо утоптанной. По пути не попалось ни разбитой телеги, ни дохлой лошади. Даже костей не попалось, отчего Анне стало не вполне уютно: она впервые в жизни видела такую пустую дорогу. На подступах к Хиделю Паола пожелала выпить воды из родника и умыться. Командир отряда наемников вопросительно уставился на Анну, та кивнула.

- У вас двадцать минут, Магдалена Паола, иначе я отправлюсь дальше без вас, - иронично сообщила Анна и спешилась, чтобы чуть размять ноги. Камзол, кожаные штаны, сапоги - до дикости непривычное и неудобное одеяние. Как простолюдинки в них ходят?

Адриан спрыгнул с коня и пригласил Хранителя пройтись в обратную от ручья сторону.

- Из вас вышел бы превосходный агент под прикрытием, графиня, - льстиво заявил наемник.

- С чего же вы это взяли?

- Ну, кроме любопытных слухов, я успел заметить, что вам категорически к лицу мужское платье. Только знакомый бы вас отличил сейчас от смазливого юнца, - Адриан усмехнулся.

- Во-первых, вряд ли это можно счесть за комплимент. Во-вторых, я, по меньшей мере, ваш наниматель, поэтому подобные замечания совершенно не к месту, - сдержанно огрызнулась Анна, машинально одергивая полы камзола.

- Нижайше прошу извинения. Ничего дурного в мыслях не было, Ваше Сиятельство, - подчеркнуто вежливо изрек наемник и перевел задумчивый взгляд на Паолу, - Совсем еще дитя, а столько испытаний..., - тихо и сочувственно проговорил Адриан, - Но, ходят слухи, графиня, что один дуэлянт все-таки выжил,  - наемник хмыкнул и сложил руки на груди, опершись о дерево.

- Так значит, слухи расползлись по Медии быстро...и, думается мне, не только по Медии, - Анна сощурила глаза и понизила голос, - Адриан, а не знаете ли вы, который именно из двоих?

- Увы, не сын досточтимого герцога, - Адриан задержал на Анне странный взгляд и резко направился в сторону лошадей, - Пожалуй, наполню бурдюки, раз уж вышла такая оказия. Говорят, вода в Хиделе отдает тухлятиной.

***

Нейтральные воды между Кальфеоном и Баленосом, фрегат посольской миссии "Трамонтана"

Несмотря на  ночной зябкий ветер, проникавший в открытые кормовые окна, и свободно гуляющий по флагманской каюте, у спящего Энигера был вид как будто ему нестерпимо душно.

Лицо кальфоенца искажали быстрые мышечные судороги, сомкнутые сном веки беспокойно подёргивались, загорелые пальцы комкали и царапали на груди рубашку, пытаясь добраться до ледяной тяжести настойчиво сочащейся изнутри.

Изматывающее сновидение вновь и вновь возвращало его в ту ночь, на утро которой перепуганные слуги во главе с Траумом обнаружили его без сознания, с еле бьющимся сердцем.


....... Энигер, чуть улыбаясь, исподлобья следил за белокурой девушкой, восхищённо ахавшей и озиравшейся в его роскошной спальне.
Тщательно притворив тяжёлые оконные рамы, благодаря уменьями столярных мастеров прекрасно изолирующих не предназначенные для обывательских ушей звуки, посол негромко подозвал её:

-Подойди ко мне, моя прелесть.И протяни запястья.

Девушка вопросительно посмотрела в лицо мужчины, ловя скользящую по его губам жёсткую усмешку.
Потом перевела взгляд на кручёную льняную верёвку, которую перебирали его пальцы.
Вообразив, что её ждёт  экзотичная кальфеонская  любовная прилюдия, она игриво качнула подобранными в высокую причёску кудрями, и улыбаясь послушно подставила руки.

Энигер накинул петлю из сложенной пополам верёвки на сомкнутые ладони девушки, и затянув, связал концы.
Повернув жертву спиной, он обнял её  сзади. Время от времени прикасаясь губами к тёплым завиткам волос  на затылке, и отвлекая ничего не значащими снисходительными фразами, кальфеонец ловко связал наивную искательницу приключений, оставив плечи и верхнюю часть спины практически открытыми.
Заставив девушку опуститься на колени Энигер подобрал стоящую в углу бамбуковую трость, и несколькими короткими сильными ударами по каминной полке расщепил её, превратив в набор тонких гибких полос с острыми, как лезвия краями.

Поймав первый испуганный взгляд, он почувствовал его физически, будто вдохнул наполненный хмельными ароматами воздух, и  погладив тяжёлой ладонью по дрожащим плечам произнёс:

-Можешь кричать сколько тебе вздумается, но не слишком громко, меня это раздражает.

..........................

Бахрома рваного батиста прилипла к кровоточащим ранам пленницы, уже сорвавшей голос, и только слабо всхлипывающей и что то невнятно бормочущей.
Энигер, с пьяно блестящим от возбуждения взглядом, грубо поставил её на ноги и развернул лицом к себе, уставившись в опухшие от слёз глаза, потерявшие всякую тень сознательной мысли.
Вдруг кальфеонец глухо вскрикнул, и порывисто отшвырнул от себя обмякшее исполосованное тело.
С покрытого лихорадочными пятнами девичьего лица под его воспалённым  взглядом  неожиданно проступило другое- бледное, восковое, со строго поджатыми губами и неподвижными замёрзшими глазами, от взгляда которых в его груди будто взорвался клубок игл, пронзившей болью сердце и перехвативший дыхание.

Отшатнувшись и сделав несколько неверных шагов сторону, задыхающийся кальфеонец повалился на кровать, чувствуя как стремительный холод парализует его тело.......


Энигер слепо взмахнул во сне рукой, пытаясь отогнать морок, со стуком ударился запястьем о спинку кровати, и наконец то смог вырваться из кошмара.

-Что б тебя в преисподней по всем углям раскатывали до второго пришествия, проклятая ведьма,- прошептал с ненавистью посол, тяжело переводя дыхание.

Сдавив ладонями виски он уселся на кровати.
Потом, ещё чувствуя едкую ноющую боль под сердцем, горбясь подошёл к распахнутому окну, за которым журчали разбегающиеся из под кормы зелёные волны.

В рассветной дымке, прямо по курсу бегущей на всех парусах "Трамонтаны" уже виднелась на горизонте тёмная полоска скалистого берега,  окружавшего кальфеонский порт.

Кальфеон, столица, вечер четвертого дня пути.

Столица Кальфеона встретила Анну душной влагой: очевидно, после нескольких жарких и засушливых дней случился ливень. Вечер, окрашенный оранжевыми оттенками, придавал серому камню стен и строений определенное очарование, скрашивая усталость после дороги.

В Лавена Бьяччи Лазарро было решено отправиться поутру, а нынче вечером подыскать гостиницу. Анне очень хотелось оставить свой приезд в Кальфеон незамеченным до поры, поэтому гостиница была выбрана скромная, неподалеку от торговой улицы. Комнаты были маленькими, тесноватыми и аскетичными, но на удивление чистыми. Когда формальности в виде оплаты комнат и заказа были улажены, Анна отправила Паолу с Беатриче наверх, сама осталась внизу, в харчевне, вместе с Тэком, Адрианом и одним из наемников. Все прочие решили провести вечер в компании продажных женщин, через пару кварталов.

Анна уселась за стол, небрежно (как это делают мужчины) откинув полы плаща и налила себе вина, по увещеваниям хозяина, самого лучшего, из особых запасов. Вряд ли это было правдой, учитывая, что особые запасы в столь бюджетном заведении просто не на кого тратить...

- Обратили внимание на шумиху в трущобах? Я слышал любопытные выкрики, - хмыкнул Адриан, прикуривая трубку.

- Да, слышали, - Анна многозначительно посмотрела на Тэка, - Интересно, что послужило поводом к беспорядкам?

И правда интересно. Выкрики из толпы: "Долой императора!" или "Церковники - воры!".
Во всем этом она видела знак. Знак, что фортуна ей на этот раз благоволит.

Вспыхивая на солнце позолоченными  украшениями высокой  кормы военный фрегат "Трамонтана" пришвартовался к пирсу столичного порта,по летнему шумному и пёстрому.

Береговая толпа, в которой  перемешались нации, сословия, животные и повозки, где ветхие рубища соседствовали с драгоценными эльфийскими кружевами, а надменные, покрытые белилами и румянами  лица под опахалами- с шальным недобрым блеском голодных глаз, бурлила, пылила и голосила сотнями глоток.

Загорелые до черноты рабы перекинули прочный кормовой трап с "Трамантаны".
На него важно ступил Энигер, одетый богато, но по военному лаконично, Фарух, магистр Траум, ещё несколько офицеров, и часть личной охраны посла.

Капитану Риву и всей остальной команде было приказано остаться на фрегате, и вывести "Трамантану" из бухты в открытое море сразу после приказа Энигера, даже под выстрелами кальфоенского форта.

Дипломатическую миссию выстроился встречать двойным строем  элитный военный отряд, с палашами на голо, и Доминик Эрн, главнокомандующей императорской гвардии.

Энигер, окинув обнажённые клинки, превышавшие в два раза по количеству его людей, подумал, что этот эскорт больше смахивает на конвой, но не позволил и тени этих мыслей мелькнуть на своём лице.
Маршал гвардейцев был сослуживцем Энигера, когда то они вместе заканчивали академию Генерального штаба Кальфеона, и потом участвовали не в одной жаркой битве.
Послу хватило одного вопросительного взгляда на давнего приятеля, что бы поймать  ответ- "Всё очень серьёзно."

-Его Императорское Величество ожидает вас  для личной аудиенции немедленно, - бесстрастно объявил маршал.
-Во славу и силу Кальфоена, я готов и повинуюсь, - ответил Энигер уставной формой.

Отгородив посольских людей от многоликой толпы, эскорт наглухо сомкнулся, и вся процессия двинулась к белоснежным стенам мраморного дворца.


Энигер, не оглядываясь по сторонам, шагал ровно  и широко, по въевшейся военной привычке.
Следовавший сразу за ним магистр сдержанно улыбался,  но не скрывал удовольствия от столичного гула и обстановки,- его бархатные глаза поблёскивали и переливались жидким самодовольным блеском.
Фарух, успевавший шнырять цепкими глазами по толпе, наоборот, не изменяя выражения лица умудрялся  мрачнеть тем сильнее, чем ближе вздымались сверкающей белизной стены.

Охранявших дворцовые ворота копейщиков было в разы больше, чем 4 месяца назад, когда Энигер отплывал в Медию, а подняв глаза на стены посол опытным взглядом приметил  между каждом зубцом  начищенные медные жерла пушек, направленные на город.

Анфилада точёных арок накрыла  прохладной тенью кальфеонца и его людей, пропущенных вместе с эскортом на территорию императорского дворца.

- Госпожа Анна. Негоже вам оставаться одной, поедемте с нами домой, - Беатриче никак не желала отправляться без госпожи.

- Никаких поводов для беспокойства. Со мной остается Постигающий и пара наемников. Я приеду чуть позже. Поезжайте в Лавена Бьяччи Лазарро, и хорошенько следи за Паолой. По приезду пускай тут же отправляется отдыхать, а после - вели доктору Зеннхайзеру ее осмотреть, что-то она молчалива в последнее время, и плохо ест.

- Слушаюсь, госпожа Анна. Глазу не спущу. Вы все же поторопитесь... Старая Мария будет счастлива, коли успеет повидаться с вами перед...

- Ступайте, я прибуду парой дней позже, - Анна кивнула Беатриче и подошла к сестре.

У Паолы был одновременно и сонный и усталый вид.

- Скоро это утомительное путешествие закончится, Паола. Наберись еще немного терпения, - Третья ободряюще улыбнулась и чуть похлопала сестру по руке, вцепившуюся в поводья со странной силой.

- Я не пойму, какие такие дела тебя тут задерживают. Ты ехала домой, разве нет? А теперь получается, что ты сказала мне не всю правду.

- Да, не совсем всю. Здесь меня держат кое-какие дела Ордена. Паола, это важно. У каждой из нас есть свои обязанности. В твои входит забота о поместье и землях, в мои - Орден и все что с ним связано.

- Ты никогда мне не рассказываешь, - Паола надула нижнюю губу, - Как будто я все еще ничего не понимающее неразумное дитя. Ты думаешь я не вижу, что ты затеяла что-то опасное?

- Паола, закончим. Конюшня не место для подобных бесед, - резко оборвала ее Анна, и осмотрелась на всякий случай. Никого, кто бы мог услышать.

- Будь осторожна со своими делами и возвращайся скорее домой. Беатриче, поехали.

Повозка с вещами Их Сиятельств и Беатриче тронулась вслед за Паолой, до сих пор облаченной в мужские одежды, за ними покорно и неотрывно последовали наемники Корлеона.

Проводив взглядом процессию, Анна надвинула капюшон ниже на лицо: солнце начинало вставать.

- Ну а нам с вами, господа, предстоит выяснить, что за мятеж и умело им воспользоваться, - Третья запахнула плащ и, развернувшись на каблуках, пошла в сторону торгового квартала.

Энигер уже прибыл...Значит, нужно готовиться.

Кальфеон, императорский дворец.

Посла долго вели по залитым светом сводчатыми  вестибюлями в сердцевину дворца, где раскинулись личные покои императора.

Возле каждых окованных бронзой дверей стояла охрана.
Через каждые несколько коридоров встречался обходной патруль.
Рабы сновали торопливо согнувшись, безмолвные и мимолётные, словно тени.
Складывалось ощущение что дворец вот вот готов оказаться в эпицентре гражданской войны.

Перед дверями,  украшенными мозаичным орлом клевавшим золотое солнце, с мощными гигантами в шипованных доспехах  на страже, Энигеру пришлось расстаться со своими спутниками.

Нарядный, как бабочка, церемониймейстер объявил, что людям посла предписано задержаться в специально отведённых покоях и запрещается самовольно  покидать дворец.

- Его Императорское Величество сейчас примет вас,- важно вёл речь сановник, мерцая перламутром орденской ленты и искусственных зубов,- С вас снимут все зачарования, и позвольте, посол, вашу шпагу.

Энигер, как будто медля, положил руку на разукрашенный эфес.
Потом не торопясь вытащил гибкий клинок и отдал его Доминику.
Такое явное нарушение этикета сбило с церемониймейстера привычную солидную манеру обращения, но придираться к военным, да ещё ожидаемым с таким нетерпением императором, он не посмел.

-У маршала Эрна, оружие будет, пожалуй, в наилучшей сохранности,- пытаясь сгладить напряжённую сцену произнёс придворный, растягивая губы в насильственной  улыбке.

Створки мозаичной двери неслышно двинулись, но приоткрылись едва лишь на треть.

-Скорее же, посол,- тревожно кося глазами зашептал церемониймейстер,- Вы даже представить себе не можете, как вас ожидали.

Энигер коснулся в кармане мешочка тонкой кожи, в котором покоилась костяная шкатулка с "Эриксом", и пройдя между охраной, скрылся  за тяжёлыми створками, сразу же хищно сомкнувшимися .

***

Трущобы столицы напоминали злобный пчелиный улей: нищие кварталы были полностью изолированы от прочей части города и гудели тысячей голосов. внутренние ворота были опущены, весь район оцепила стража, на каждой улочке жгли штандарты с символами церкви, жгли портреты и карикатурные рисунки с изображением правящего императора, но странное дело: никто никого не трогал. Стража стояла  у баррикад и напряженно следила за тем, что происходило  чуть поодаль: на куче из поломанных ящиков и остатках телег гордо стоял некто, и очень хорошо поставленным, фактически, ораторским голосом, вероятно, вершил судьбу Кальфеона:

- ...И если всемилостивый создатель это допускает - то я лучше отрекусь от такого бога! Церковь погрязла во взятках и крови! Где здесь милость господня? Чуму не вылечить молитвами! Они отбирают у больных и детей зерно, ссылаясь на то, что чума - это кара небес за грехи. Почему же тогда их, первых греховодников, эта кара небесная не постигла?? Они загоняют нас в костры. В КОСТРЫ! за очищением души! За этих людей мы льем кровь! Эти люди отбирают последний кусок хлеба у наших детей! Прикрываясь благими намереньями и волей Света. Сегодня они бросят нас, как скот, дохнуть от чумы и голода, молиться о спасении души, а завтра - отправят пушечным мясом на войну. Долой такой Свет! Долой церковников! Долой императора! Ходят слухи, что император даже заключил сделку с демонами, чтобы выиграть войну! Император, который приказывает нам подыхать в молитвах во имя спасения души! Братья! Не дадим больше морочить себе голову и выставлять на посмешище! Поднимем головы и мечи!Долой! Долой!!!

- Долооой! - раздалось вслед из толпы бесконечно отражающимся разноголосым эхом, - Долой их всех!


***

Странный слух стал кочевать из таверны в таверну, из ремесленной в ремесленную, из одной торговой лавки в другую, из одного борделя во второй, третий, из борделей слух этот достигал ушей знатных мужей.

Поговаривали, что император задумал заключить сделку с демонами, чтобы завоевать новые земли, что из Медии ему привезли нечто страшное, способное обрушить тьму и смерть на все живое. Слух обрастал все более леденящими душу деталями и невероятными подробностями, ведь каждый новый рассказчик стремился произвести как можно больше впечатления на слушателей...