Змеиная Охота

Паола отказывалась верить в происходящее.
Шпильку она объявила бы подделкой, дай ей герцог возможность возражать.
Но герцог, словно довольный возможностью отыграть свой идеальный замысел, впал в азарт и хотел довести все до конца.

По коридорам подземелья она шла, не чуя ног, перед глазами плыло, дрожь перешла в тряску, но сознание упиралось - нет там никого, покажут бродягу, похожего на ее рыцаря, и только. Она рассмеется в лицо герцогу и скажет ему наконец, какой он негодяй.

Вид Фернана, измученный и страдающий, выбил последнюю иллюзию.
Паола ахнула, чувствуя, как сердце разрывается от ужаса и сострадания.
- Немедленно развяжите его! Это неблагородно! Так нельзя поступать с аристократами!

Слезы, не удержанные, вовремя не пойманные, потекли по щекам - тихо и бессильно.

Легкое трепетание век могло бы подсказать пытливому наблюдателю, что узник напряженно вслушивается в происходящее. О, эти легкие шаги он узнал бы где угодно... А дрожащий голос Паолы был мучительнее любой телесной боли, тяжелее любых оков. Одна только мысль о том, что этот гнусный скользкий мерзавец смеет причинять его нежному ангелу боль, наполняла Фернана бессильной яростью. Если бы только ему удалось освободиться, добраться до горла этого бесчестного негодяя!

Узник напряг каждую мышцу, каждую жилку в безуспешной попытке разорвать путы на руках, от усилия на висках Фернана выступили капли пота - но все было тщетно. "Я - да Силва Лейтан, я дворянин и офицер, я не позволю так обращаться со мной и с девушкой, которую люблю," - хотел бы прокричать Фернан в лицо подлому мучителю, но все что он мог сделать - это горделиво вскинуть подбородок и яростно жечь презренное ничтожество взглядом, стараясь изо всех сил не поддаваться предательскому отчаянию от того, что рядом стоит роняющая слезы Паола.

Откровенно говоря, Лоренцу было наплевать и на незадачливого ухажера, и на графиню. Но он был человеком, который очень любил извлекать максимум выгоды из складывающихся обстоятельств. А обстоятельства сложились таким образом, что, во-первых: ему нужно быстро и без лишнего шума устроить  помолвку с подходящей особой знатного происхождения и обеспечить секретность своей договоренности убедительными доводами; во-вторых: его люди все-таки изловили выжившего дуэлянта, чья смерть конкретно Лоренцу не принесет ни утешения, ни даже забавы, но может стать хорошей ценой в урегулировании договоренностей с Паолой и залогом благосклонности умирающего отца, ведь старик будет думать, что Михаэль, его трепетный любимец, отомщен.

- Как видите, графиня, я весьма серьезен. Время позднее, и ехать домой в ночь - очень опасно. Поэтому можете чувствовать себя как дома, слугам я уже велел приготовить для вас апартаменты. Заодно взвесите все за и против этого предприятия. Ваше согласие на мои условия взамен свободы господина Де Сильва. Даже более: от его ответственности за смерть Михаэля я его так же освобожу, у вас даже будет возможность периодически видеться и поддерживать трепетную связь, буде у вас обоих на то желание. Ну, а если нет... То пути Создателя неисповедимы, - он усмехнулся и пару раз щелкнул пальцами по клетке, - Кровь брата на его руках, мое право на месть и доброе имя моего отца помогут мне избежать возможных неприятных последствий, если вы вдруг надумаете поставить в известность третьих лиц, госпожа графиня. Поэтому крайне не рекомендую поддаваться идеалистическим порывам, а здраво все обдумать своей прелестной головой. Завтра поутру буду ожидать вашего ответа. Каким бы он не был, вы беспрепятственно отправитесь домой, об этом можете не беспокоиться. А теперь, прошу, - он  жестом указал в обратную сторону и направился к выходу.

- Я отказываюсь разговаривать с вами, пока вы не прикажете его развязать! - Паола топнула мягким сапожком в каменный пол и стиснула кулаки.

- И если вы хотите, чтобы ваши условия были для меня ценны, извольте обращаться с вашим пленником согласно правилам!
Паола отчаянно искала доводы, чтобы если не тронуть холодное сердце герцога, то хотя бы воззвать к его рациональности.

- Мне нет смысла думать о вашей сделке, если вы замучаете Фернана! Если вы торгуете мое имя за его жизнь, я хочу получить свою цену в полном объеме. Пусть эта жизнь будет без какого-либо ущерба!

Слезы катились уже безостановочно, Паола едва стояла, удерживая накатываемые рыдания.

Герцог ничего не ответил Паоле на ее требования. Лишь бросил на ходу тюремщику, чтобы снял путы с Де Сильвы и принес ему вина и похлебки.

Поднявшись наверх, Лоренц снова отправился в свой кабинет с камином. К Паоле же тут же подскочили служанки, которым велели позаботиться о ее потребностях, и Беатриче, которая все это время была ни жива ни мертва от беспокойства и тревоги за госпожу.

***

Чеканящие шаги прорезали тишину коридоров Хранилища. Стремительно прошествовав по коридору верхнего яруса, тонкая фигура в черных одеждах свернула в сторону спуска на нижний ярус.

>>> кабинет Анны

______________

В поместье Лавйен, после поспешного отъезда хранительницы, колдун провёл ещё один полный день.

Ожидая хоть какой нибудь весточки  Мэшдш тщательно переписал весь текст с изнанки зеркала, и отобрал несколько, показавшихся занимательными, рукописей магистра.

Время шло, Третья не объявлялась, прислуга суеверно шушукалась, Мэша навязчиво одолевали недобрые предчувствия.

Плотно замотав бесовское стекло куском холстины, и окружив  нацарапанными по полу рунами, колдун запер обсерваторию, заслонив проход живой туманной завесой.
Эстебану он заявил, что сделал это в согласии и по воле Анны.
После чего спешно уехал.
Слишком растерянный пропажей в один день обоих своих хозяек, Эстебан не стал перечить или пытаться задержать тёмного гостя.
______________________________________________

***

Вся ночь Паолы прошла в слезах. Беатриче выбилась из сил, пытаясь успокоить хозяйку, в конце-концов, засопела сама и заревела тоже. Это Паолу проняло. Вытерев безостановочные слезы, она тихо вымолвила:
- Ну, будет... видит бог, я не могу принять это решение. Ложись, Беатриче. Завтра мне понадобятся твои силы, а не изнеможение.

Сама же она так и осталась сидеть на роскошной кровати, отрешенно глядя в сереющее утром окно.

Ровно в восемь утра в спальню, выделенную для Паолы вежливо, но настойчиво постучались.
Это был камердинер Лоренца. Не отворяя двери он сообщил:

- Госпожа графиня проснулись? Мне велено напомнить вам, что завтрак в девять. И что его светлость ожидает вас на завтрак в красную гостиную. Извольте приготовиться, пожалуйста, ваше сиятельство. Служанки вас немедленно проводят как только вы будете готовы.

Паола, бледная, сползла с пышного ложа и уселась стул перед массивным зеркалом в надменно богатой раме.
- Беатриче, причеши меня.

Беатриче, припухшая от трудной ночи, молчаливо взялась за гребни.
В это время же две служанки внесли платье и разложили его на кровати. Паола горько дернула уголком губ:
- Беатриче, в другом доме это показалось бы верхом распущенности, принимать такие подарки. Но стоит ли герцога незаслуженно обвинять в фривольности?

- Неужто, оденете? - покосившись на сверкающее шитье ткани, шепотом спросила Беатриче.
Паола вздохнула:
- Думаю, окровавленное платье мало будет внушать мне уверенности.

Паола встала и кивнула служанкам. Те понятливо подскочили, с нижней сорочкой и чулками...

Без пяти девять Паола вышла из гостевой спальни.

...И слуги тут же вежливо сопроводили ее в нареченную "Красной" гостиную.
Гостиная, надо отметить, полностью оправдывала свое название, выполненная почти полностью в красных тонах: обивка мебели из бордового бархата, сама мебель и панели на стенах - красный сандал и махагониевое дерево, медийское стекло гранатовых оттенков в отделке окон и люстр. Из всего этого великолепия выпадали лишь холодные серебряные подсвечники, остов люстры, канделябры и столовое серебро, симметрично завернутое в накрахмаленные белоснежные салфетки. Лоренц сидел в кресле у окна и изучал доставленные поутру письма, равнодушно скользя по ним взглядом. Писем было много, интереса к письмам - ровно столько, чтобы занять время ожидания.

Одетый в черный камзол, контрастирующий с его бледной кожей и практически белой шевелюрой, он жутко диссонировал с этим ярким и "теплым" местом.

Когда Паола пришла, он медленно оторвал взгляд от неинтересных писем, и небрежно закинул стопку на консоль. Герцог встал, подошел к "гостье", однако избавил ее от лобзания пальцев, лишь кивнул головой и почти вежливо поинтересовался:

- Полагаю, ночь была продуктивной в плане осмыслений и переосмыслений, очаровательная графиня?

Паола избегала смотреть на герцога и поэтому глаза ее упорно разглядывали солнечные пятна на красном ковре.
- Да. Продуктивной. - тонкие пальцы нервно сжали ткань юбки, спрятавшись в складках, - Но, синьор, вы заблуждаетесь о моем праве принимать решения.

Паола прошла и без приглашения села в кресло. К чему эти церемонии, если она едва стоит.
- Как бы мне не хотелось поступить, я не имею права сама распоряжаться своим именем и титулом. Ни отказать вам, ни принять вашу сделку я не могу без разрешения моей старшей сестры. Более того, решения мои не будут иметь никакой силы без ее подписи.

Конечно, семейные юристы могли бы сказать, что опекунство утратило свое значение, хоть и не было отменено, но формально это была спасительная передышка для Паолы. Что так удачно и нашептали ей ангелы нынче ночью.

Лоренц хмыкнул, чуть насмешливо окинув взглядом запуганную девчонку. Тут он поймал себя на мысли что, вероятно, переборщил. Он молча распростер руку, приглашая Паолу занять место за столом. Дождавшись, когда она присядет, он чуть придвинул стул к столу и занял место напротив.

- Что ж, Ваше Сиятельство, я понимаю деликатность сложившейся ситуации и ваше желание заручиться поддержкой виконтессы, - он выделил интонацией фактический титул Анны, чтобы сакцентировать внимание на том, что с точки зрения светских правил подобная условность более чем условна, - И, прежде чем вы отправитесь советоваться с сестрой, я настаиваю, чтобы вы позавтракали. Будет очень скверно, если по дороге домой у вас случится голодный обморок. Сколько времени вам нужно, чтобы уладить ваши семейные договоренности? - на удивление покладисто поинтересовался Лоренц.

Сильно сомневаясь, что сможет что-то протолкнуть в нервно зажатое горло, Паола просто щипала гроздь винограда и укладывала ягоды на тарелку. Видимость, что она что-то ест.

- Этого я не могу вам сказать определенно, - еле слышно выдохнула она, - Дело в том, что графиня Ди Лавейн вчера внезапно покинула поместье в неизвестном направлении.

Она впервые подняла глаза на герцога и тонкая кожа шеи мелко незаметно дернулась у ключицы, словно от волны омерзения.
- Но в моих интересах найти ее как можно быстрее.

- Могу ли я посодействовать вам в поиске? - невинно поинтересовался Лоренц, наливая себе вина в бокал (очевидно, что молодой герцог питал к вину особую слабость, потому как пил его в любое время суток, даже за завтраком).

- Остановимся на двух неделях, госпожа графиня. Я терпелив, но терпение мое не безгранично. Можете быть спокойны: Да Силва будет дожидаться вашего ответа во вполне человеческих условиях. Даю вам слово дворянина, - мужчина с удовольствием пригубил вина и откинулся на спинку стула.

Окрестности Хранилища, вторая половина дня.

Кто его знает откуда, когда именно и как, оказалась среди однообразных скальных нагромождений равномерно серо-желтых оттенков четкая фигура в длинном темно-фиолетовом плаще, из под которого порывы ветра изредка выхватывали край голубой юбки.

Фигура наблюдалась одна-одинешенька, не считая невысокого поджарого верблюда, стоявшего в шаге сзади. Верблюд был тщательно вычесан и украшен колокольцами того же истошно-голубого цвета. Стоял он нерушимо и двигалась только одна часть - нижняя челюсть, совершая характерные жевательные движения.

Хозяйка его поглядывала вперед в проход между двумя полуосыпавшимися скалами.
Этот проход еще никто не пропускал, и всякий, кто взялся обследовать местный скальный массив, неизменно заворачивал сюда.

Длинноногий конь, редкой тёмно игреневой масти, в сбруе украшенной тиснёной кожей и орлиными перьями, пружинисто шагал, повинуясь твёрдой руке всадника.
Под широким плащом, из тонкой светлой шерсти, на мужчине вспыхивала солнечными бликами чешуя гибкой кольчуги. На запястье, защищённом жёсткой перчаткой, беспокойно крутила головой рыжевато серая крючконосая птица.

Приметив одинокую женскую фигуру, и приблизившись к ней, всадник спешился, вежливо склонил по военному стриженную голову.

- Уж не сам ли дух загадочного Ордена Верум сподобился встретить меня?

Подбородок приподнялся, из-под нависшего капюшона снизу вверх на человека уставились изучающие голубые глаза.
- Четвертый Хранитель Ордена.

Рука в браслетах вынырнула из-под полы плаща и продемонстрировала древнего вида литой ключ, висевший на шее на тонком кожаном шнуре. Ключ поблестел и спрятался обратно.

- Чем обязаны, господин посол?

-Четвёртый...- задумчиво повторил Энигер, испытующе вглядываясь в скуластое лицо с широко расставленными глазами,- Третий Хранитель просила меня связаться с ней, что бы вернуть принадлежащую ей вещь. Пару дней назад я получил ещё одно письмо, вернее даже записку, где была просьба поторопиться и привезти обещанное к самому вашему оплоту. Вы проводите меня к ней?

- Это не получится. Хранилище не впустит посторонних, а Третий Хранитель тяжело больна.

Четвертая намеренно упомянула о защите, чтобы Энигер не питал необоснованных надежд.
- Вещь можно передать мне, Истина свидетель, я доставлю ее по назначению.

Верблюд приоткрыл один глаз и надменно посмотрел на гостей, словно он и был Истина.