Змеиная Охота

Могло ли зеркальное извлечение испытывать боль?
Воспоминания сотен сознаний давали определение боли - как физиологического сигнала о нарушениях целостности...
Зародышу тульпы довелось узнать боль для себя - как панику от потери своей сущности. Грязная животная оболочка умела уничтожать высшую форму... ОПАСНОСТЬ.

- потом... какой из вариантов будущего тебя интересует, разумный... - тьма отпрянула как можно дальше, устилаясь тонкой пленкой, шелестя словами без эмоций, при этом, словно не в силах преодолеть соблазн захвата, являло отражение черт колдуна. - животная оболочка завершает жизненный цикл, переходя в высшую форму. Она более могущественна и приспособлена служению... Что бы ты смог, разумный, дай тебе способность проникать мгновенно на тысячи лиг? Если б не был ограничен хрупкостью уязвимого тела, если бы к твоим услугам была память всех поглощенных?

Тьма вкрадчиво отразила лоб и брови мага с темными провалами вместо глаз...

Анна знала, о чем говорит морок. Какая-то часть ее сознания подверглась этой странной трансформации: отсюда все эти сны, отсюда - чужие обрывки воспоминаний в голове. Звуки чужого имени, произносимые чужим голосом, на которые хочется отзываться. Сперва она списывала это на стресс, на побочный эффект разделения души. Теперь, когда она видела существо из зеркала перед собой, в так сказать, истинном ее виде (опять же, что было истинно для этих существ, даже название которым дать - было задачей весьма сложной), она догадывалась о том, что это было вмешательством извне.

Неожиданно для себя, она приблизилась к созданию и спросила:

- Ты всегда был там, или тебя вынудили там оказаться?

Темная пленка мгновенно набухла, метнулась к Араханне. Выпустила десяток перьев, черных, с зеркальной остью, взмахнула ими перед ее глазами и снова обмякло.

- Какой Хранитель спросил - Первый или Третий? - почти угодливо шелестнуло из мрака.

-Вот оно даже как,- протянул колдун, пристально смотря на Анну, - Какого знатного вы себе паразита подцепили, дрога моя.

Дымно зелёные волны с его ладоней окутали жидкую черноту, ограничивая в движениях и обзоре.

- Первый хранитель видимо очень хочет вернуться в реальный мир, да , Тень?

- Спрашивает Третий, - Анна терпеливо пояснила, мельком скосив глаза на колдуна, - Мыслит, чувствует и принимает решения - тоже. Я стала видеть во сне чужую жизнь, но ведь это, кажется, нормально: видеть во сне все, что угодно. Все, на что только способно подсознание. Строго говоря, и разум с рассудком понятия весьма относительные, не так ли? - она скорее уже обращалась к колдуну, нежели к мороку, - Положим, зеркало и впрямь оказало влияние. Но как это произошло? Как работает механизм? - на сей раз вопрос был адресован к тени.

- Что тут непонятного? - ворчание без эмоций звучало как уточнение, и если бы не лицо, явленное массой - одноглазое, брюзгливое, - никто бы и не понял, что это высокомерие всезнайющего.

- Создание тульп было повсеместно поставлено на поток в Ордене. Служение требовало возможностей нестандартных и опережающих общепринятые практики. Те, кто оступился на пути к Истине, получили возможность искупить свои ошибки... Им даровали величие высшей формы и контроль разума. Как иначе можно совершить захват суетного обывательского сознания, если не имеешь четкости своих потоков и умения мгновенно катализировать крупицы озарения?

Лицо держалось на удивление долго, видимо, сознание, подхваченное тульпой, наиболее полно отдавало информацию по запросу. Темные губы скривились в полупрезрительной усмешке, но голос по-прежнему был мертв:
- Порталы стояли в лаборатории перерождения, но после их разнесли в злоупотреблении властью Истины. Перерождению подвергали всех, неугодных или многообещающих...Интриги и корысть поглотили правящих. Но никто не застрахован от падения, не правда ли, Первый Хранитель?

Тьма морока насмешливо плеснула струйками в Араханну, ожглась и потеряла лицо.
Шепот утихал, словно удаляясь по пустому коридору, оставляя замирающее эхо:
- ...но эти, потерянные невольно, неподготовленные и полные пустых страстей, они заразили чистоту тульп животными стремлениями... они всегда хотели вернуться...

- Это было просто зеркало, которое я нашла в кабинете своего отца. Такое же как это. Зеркало, стоявшее в углу спальни, завешенное темным сукном. Оно показалось мне красивым, - проговорила Анна задумчиво, припоминая свою первую встречу с проклятым зеркалом, потом подняла яростный взгляд на тень и скривилась гримасой гнева и отвращения, - ... Сначала ничего не чувствуешь, а потом понимаешь, что твои руки тебе больше не принадлежат. Потом понимаешь, что твоим мыслям все меньше места в твоем сознании. Она забрала моё тело...Она забрала Аарона...моего...Второго...Хранителя у меня! Забрала мое имя! - голос Анны сорвался на крик, - А я смотрела сквозь глухую холодную стену на то, как он прикасается к ней, укравшей мое лицо! - Анну качнуло и она упала на колени, судорожно задыхаясь и трясясь, словно в эпилептическом припадке, хватаясь за горло. Изо рта, ушей и носа потекли тонкие струйки ярко-красной крови, похожей на артериальную, - Второй..., - сдавленный всхлип и шепот, - Мы должны что-то сделать. Оно говорит правду. Не моя память...Но вижу так отчетливо, словно было вчера.

Поднимаясь на сводимые мелкими судорогами ноги и вытирая рукой кровь  со рта, Анна хрипло спросила:

- Тульпа, сколько времени было нужно, чтобы забрали тело? И была ли возможность произвести обратный обмен?

-Почему допельгангер говорит забрала " моё лицо"? - произнёс колдун, так удивлённый зазвучавшей прямой речью тульпы, что не успел помочь подняться Анне с пола,- Вы, по какой то невероятной случайности были так похожи? Или паразит тронулся умом после насильного перемещения?

-А если просто изолировать этот многоликий артефакт, уже начавшийся эффект развеется?

Воспользовавшись тем, что колдун отвлекся, черная масса текуче скользнула через границу, растеряв на столь рискованном пути добрую треть себя.

Едва вырвавшись из своей клетки, она тут же тихо истаяла без следа, и только раскуроченное зеркало глухо блеснуло, словно вбирая в себя рассеянный свет.

Колдун отпустил короткое ругательство, зелёный вихрь с его рук метнулся в след удирающей тени, но успел только отхватить кончик зыбкого хвоста.

- Она не двойник. Она - самостоятельное сознание, - чуть очухавшись, Анна откинула назад налипшие на мокрый лоб пряди волос, - Я не могу утверждать, но то, что я видела во снах - вроде бы это воспоминания той, кто является Первым Хранителем. Не уверена сейчас, где мои воспоминания, где чужие. Всегда боялась двух вещей, Второй Агент...Подвести орден и лишиться рассудка, - она медленно прошла к креслу и обессиленно рухнула в него, достала платок и принялась вытирать с рук, лица и шеи запекшуюся кровь.

Сочувственно глядя на расстроенную ведьму Мэшдш подошёл к креслу, и протянул ей свою колбу с недопитым вином.

-Как вы думаете, ваш отец мог быть в этом замешен? Раз вам достался кабинет с таким " наследством", да ещё и дома подобное обнаружилось..

Третья отрицательно мотнула головой, отказываясь от вина.

- Думаю, в новых обстоятельствах стоит воздержаться от веществ и практик, влияющих на разум. Я полагаю, что именно алкоголь вкупе с откровениями тульпы и спровоцировал эту "активность",- Анна облокотилась о собственные колени и спрятала половину лица за ладонями, сложенными вместе буквой "V", - Отец...ничего мне не говорил, ни о зеркалах ни о тульпах. Я уже начинаю думать о том, а был ли отец отцом...Если не был...То многие его поступки видятся мне теперь в совершенно ином свете.

- Обычно допельгангеры не имеют индивидуальности. У них инстинктивная, неутолимая жажда обрести форму и пропитаться эмоциями. Ради этого они подстерегают свои жертвы, но если охота удачна, они всю жизнь тщательно копируют человека, стараясь избежать разоблачения. А здесь у нас, смотрите Чарна, получается другая ситуация, - колдун задумчиво отпил вина сам,- Ставшие тульпами желают вернуться, что бы восстановить свою жизнь, у них есть сформированный темперамент и пристрастия.

- У вашего отца были резкие перемены в характере, не помните? - Мэшдш утешающим жестом коснулся плеча хранительницы. В его голове внезапно вспыхнула ещё одна мысль, и он озвучил её, а потом уже засомневался, что стоило- Только за ради Вечной Ночи, не вздумайте впадать в паранойю, и подозревать теперь во всех окружающих фальсификаторов.

- Сложно сказать, были ли они резкими...Как я объясняла себе раньше: Магистру при дворе приходится нелегко, нужно постоянно следить за тем, чтобы тебе не воткнули нож в спину. Разумеется, в таких условиях часто страдает душевное здоровье. Да и я...наверное, вопреки вашим представлениям, образцовой дочерью не была. До поры до времени я усердно впитывала, как губка, магические, точные и гуманитарные дисциплины, молча терпела ограничения, которые мне казались несправедливыми, но мне было очень страшно его разочаровать. А потом...моё терпение кончилось. Когда тебе исполняется шестнадцать, ты начинаешь думать, что все понимаешь в этой жизни, ты перестаешь смотреть на мир глазами своих родителей. Что-то в тебе безвозвратно меняется. Я не могу точно сказать, Второй, с чем были связаны перемены в его обычном поведении. С работой, с Орденом, с семейными проблемами или с тем, что он злоупотребил контактом с подобным зеркалом, - она кивнула на зеркало, что лежало на полу.

Вознеся мысленно богам благодарности, что ведьма не зацепилась за его неосторожную фразу, и не вздумала требовать доказательств его натуры, Мэшдш заговорил терпеливо и настойчиво, как взрослый, убеждающий  измученного ребёнка :

- Давайте отложим до утра  размышления по всем спорным вопросам. Нам сегодня достался воз и маленькая тележка обрывков чужих историй, из которых половина недоговорённостей, а вторая половина- двусмысленностей.  Сейчас вам необходимо пойти отдохнуть, максимум- полежать в тёплой ванне перед сном.

При этом перед колдуном навязчиво всплыл обзор из под потолка, курящийся пар, неровные гребни пены и белеющие в тёмной воде стройные ноги. Загнав всё это великолепие в дальний укромный уголок памяти он продолжал :

- Завтра мы всё таки перепишем эти дьявольские письмена, и потом поломаем головы, что  делать дальше. Пойдёмте отдыхать, я тоже вымотался за сегодняшний день, да и вы еле дышите.

Приобняв Анну за плечи колдун потянул её с кресла, заставляя подняться.

Послушно вверив свое наполовину безвольное тело некроманту, Анна поднялась с кресла. Происшествия последних суток и двадцати минут в частности совершенно выбили её из колеи: очень хотелось думать, что ей все это снится. И бесовщина с зеркалами, и визит колдуна, который нынче был так не похож на самого себя: как в тот раз, перед кремацией.

Оказавшись вровень с его лицом, на расстоянии раз в десять меньше расстояния условной социальной дистанции, когда при разговоре слышишь не только мельчайшие оттенки фраз, но и дыхание, которое сопровождает каждый слог, она внезапно ясно посмотрела в разноцветные глаза и вполголоса проговорила:

- Только не нужно покровительственной жалости, Второй Агент. Прошу вас искренне и без сарказмов. Мне от неё делается невыносимо..я теряюсь и хочу спрятаться, - последние слова и вовсе шепотом, как заветный секрет или постыдную тайну, тихо настолько, что даже произносящий слышит это едва-едва.

Эдакое иллюзорное утешение.

Захватывающие, но неуместные эмоции, вызванные тёплым податливым телом под руками и тонами низкого голоса возле самого уха Мэшдш отправил туда же, где в его памяти покачивалась тёманя вода и клубился душистый пар.

-Ну что вы, Чарна,- сказал он, совершенно серьёзно, позволив себе только чуть хмуро улыбнуться,- Я просто не хочу, что бы Верум так бесславно лишился своего Хранителя. Ничего личного.

Пользуясь сумбурным настроением Анны колдун обнял её, и подхватив под колени унёс из обсерватории, мельком кинув за собой простое заклятие преграды на дверь.
Сдав притихшую ведьму на руки засуетившимся служанками, он ушёл в гостевую комнату, кое как раздевшись повалился на кровать, и сразу провалился в глухой омут сознания, без сновидений.

***

Утро принесло в открытые окна комнат поместья запах намокшей после дождя листвы и странные новости. Слуги были на ногах с самого раннего утра, а бедняга-Эстебан не ложился вовсе: зачитался одной из книг, которую тайно взял почитать в хозяйской библиотеке.

Уже практически на рассвете он услышал, как кто-то выводит лошадей во двор. Голос госпожи Анны, которая о чем-то негромко, на крайне раздраженно переговаривалась с Адрианом (не нравился Эстебану этот зализанный наемник, но надо отдать должное: вопреки приказам Анны, отправился за ней). Уехала она в спешке, фактически, без вещей. На ней был черный дорожный плащ, длинное платье и зачем-то маска на лице. Куда поехали, Эстебан так и не разобрал. Слышал только, что дело не терпит отлагательств и что нечего Адриану совать нос, куда не просят.

Госпожа Анна уехала, а ее странный гость оставался в поместье: значит, так было нужно. Колдун сидел поутру в саду, закрывшись магическими щитами. Вежливости ради, Эстебан отправил Эсме разузнать, не нужно ли чего князю.

Паола любила поспать по утрам, пока жаркое солнце не проникало сквозь щель между тяжелыми полотнами узорных штор и не будило ее, щекоча теплом веки... Почему-то по утрам Паола всегда оказывалась в одном и том же положении - в середине кровати, лицом к окну. Словно специально поджидая это нежное прикосновение света.

- Вставайте, голубушка, вставайте же... Будет вам нежится, уж и завтрак проспали...
Беатриче, переваливаясь с утренней неуклюжестью отдохнувшего тела, подошла к шторам и раздвинула их, впуская день в полутемную прохладную спальню.

Паола чихнула и засмеялась, соскакивая с кровати. С юной резвостью проснувшись мгновенно, она подскочила к окну, распахнула створки и потянулась всласть, выглядывая в сад.

- Беатриче! Какое утро свежее! Давай завтракать в саду? Анна уже встала? - она улыбнулась  служанке, но тут же замерла и опять присмотрелась к саду. И даже высунулась немного, разглядывая тропинку, ведущую к малому пруду.

- Беатриче... - зачем-то шепотом позвала она, - взгляни! Кто это?

Беатриче подошла и заботливо накинула на плечи госпоже белую шаль из легкой шерсти, чтобы не простудилась в одной сорочке. Мельком посмотрев в окно и подслеповато сощурившись, она пожала дородными плечами:
- Не знаю, госпожа Паола. Мы же вместе вчера вернулись поздно с виноградников. Вероятно, гость поместья.

Паола чуть нахмуренно проводила взглядом неспешно удалившуюся фигуру гостя, и решила:
- Подавай одеваться, Беатриче. Я узнаю у Анны сама. Странно, что она не предупредила нас.

Через полчаса Паола уже стучала в комнаты сестры, нетерпеливо поигрывая бледно-розовым кушаком на утреннем льняном платье. Дверь была заперта, и Анна не спешила отозваться...