Старая книга.

"День 230. В подвалах усилили охрану. Наконец-то алхимиков перевили в другое крыло ближе к лазарету. Теперь полгода пройдет прежде чем всё выветрится. ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!! ЭТИ ЧЕРТОВЫ АЛХИМИКИ!!!ЭТИ НЕУЧИ!!! ОНИ ПОДСТАВЛЯЛИ КНИГИ ПОД КОЛБЫ, ИСПОЛЬЗОВАЛИ БУМАГУ ДЛЯ РАЗЖИГА И ФИЛЬТРОВ!!! ЭТО НЕ ДОПУСТИМО!!! Я ПОЙДУ К ХРАНИТЕЛЯМ!!!
Буду знать, я вам не библиотекарь, я - архивариус ордена. "

"День 231. Столько работы, что совсем не до хранителей."

"День 235. Ночью в лазарете чумные так кричали что было слышно и в моих покоях. Безобразие куда только смотрит эта сестра милосердия.
Ну вот не выспался совсем. Разве можно зевать и переплетать книги, а если будет косой переплет. Нет это возмутительно."

"День 236. Мне не спиться решил. Решил, переписать несколько абзацев травоведения. Как вдруг разорались обскураты. Нет ну просто не возможно не спать, не работать! Не орден и богадельня!"

Страница вырвана.

"Не знаю какой день. Вчера я очнулся в лазарете. Руки и ноги были привязаны просторными. Всё тело ныло, в голове гудело,перед глазами мелькали "мушки". Надо мной летали два облака и говорили. Голоса были мне знакомы, но непонятны. Вдруг меня разбудила сестра милосердия, она как-то печально смотрела на меня. Я присел, койки вокруг были пусты. Обскуратов не было. Сестра проигнорировала все мои вопросы о прошедших днях, о том что со мной было, и где все больные, сказав что мне можно покинуть лазарет и пить побольше соленой воды. Пытаюсь вспомнить что было."

Четвертая нынче перечитала про "обскуратов". В глазах стояли мрачные картины прошлого и непутевый архивариус с манией величия.

- Мне уже кажется, что чуму им специально подсаживали. Эт такой способ чистки рядов, что ли?

Четвертая без аппетита посмотрела на тарелку с щербетом и решила:
- Надо по озеру поискать. Что там такое было?

Странным, удивительно странным образом книжице пропала. Казалось бы куда она могла деться из подвального вида комнатушки, в  которой с успехом содержался бы пленник, и не один, а скажем тринадцать, правда некоторым пришлось  спать стоя, а если бы по какой-то нелепой или роковой случайности, встретили бы они в заключении смерть свою, то так бы и лежали здесь... но  речь не об этом. Пропала и всё, как в воду канула.

На месте дневника теперь валялись разрозненные листы с астрологическими расчетами, записями и зарисовками.
Один из них спорхнул с лежанки на ковер и развернулся. Затейливые завитушки кочевого письма потянулись по листу подобно нити с бусинами - круглые буковки догоняли одна другую...

" ...и все-таки эльфы. Довольно странная каста постигающих, о которой запретно было вносить записи, и лишь тщательный поиск в архивных ведомостях по хозяйственной части приоткрыл зыбкий след истины. Забавно... искать истину в хранилище истины!
Темные времена, странные методы, непонятная история. И можно было неспеша искать все ее корни, если бы не столь внезапные события... Предстоит разбираться на ходу, но у меня такое чувство, что самое ужасное уже случилось."

Кочевье Рузианны Эль Сами.

На Шахида в этот день снизошло благословение Дорожного Бога.
А, может, вредная скотина настолько соскучилась в темноте Хранилища, что решила нестись по пустыне без передышки, пока не свалится. Как бы то ни было, Дазира в гнете мыслей не заметила, как показались последние барханы перед степным плато, где обычно в это время года кочевало племя.

Шахид бодро рысил вперед, словно знал дорогу, и хранительница в очередной раз вглядываясь покрасневшими от песка глазами в линию горизонта, заметила три неподвижные точки.
Она не вытащила черный лук из-за спины, не придержала верблюда, - опасение не нашло основы в ее душе. Потому что, не может быть, что на три полета стрелы от кочевья шлялось какое-либо отребье или охотники за кровью одиноких путников.

... Медленно-медленно точки выросли в черные фигуры, и вот уже все виднее, что три наездника стоят неподвижно на бархане и следят за ее приближением. Черные одежды из хлопка закрывали все тело, края головных платков легко колыхал горячий воздух пустыни, верблюды были похожи на искусно сработанные статуи из ржавого камня, так неподвижно и спокойно они стояли.

Дазира все же начала сдерживать Шахида - с того станется, проскочит мимо, покручивая хвостом, как кабан во время гона, высокомерно игнорируя каких-то блохастых боевых элиток. Ну и что, что Шахид может проползти под пузом среднего, если опустится на колени? Шахид знал себе цену и бессовестно умножал ее на три.

Остановившись в трех шагах от троицы, она молча вглядывалась в наездников, по-детски безудержно улыбаясь под белой тканью платка. Все равно видны одни глаза, а, впрочем, если Салед не постарел и по-прежнему зорок, то он и по глазам все видит, старый волк...

Один из наездников помоложе соскользнул с верблюда легко и узнаваемо - совсем как Дазира, только тело воина приземлялось более прагматичнее - видно было, что тому ничего не стоило и укатится с бархана, не касаясь песка ногами и рвануть в атаку.

- Добрым ли был путь, сайидэ? - почтительно взяв Шахида за узду, Кайр поклонился неожиданно изящно, словно это был не тот угрюмый лохматый подросток, каким его запомнила в последний раз Дазира.

- Слава богам пустыни, все хорошо, Кайр... - устало и просветленно отозвалась она, открыв лицо, иссушенное знойным ветром, и бесполезно облизнула сухие губы.
- До кочевья час пути, сайидэ. Поставить шатер?
- Нет, Кайр, я не настолько раскисла в камнях, - фыркнула Дазира, мгновенно меняя просветленность на ехидство, - И не трогай моего верблюда, он у меня телохранитель по совместительству. Мне тебя очень не хватало.

Второй юнец засмеялся, не сдержавшись, руша всю величественность встречи. Салед же подъехал и перехватил узду.
- Узнаю нашу маленькую сайидэ. Отправляемся.

Вот ведь булыжник придорожный. Хоть бы сказал, что рад.

... Запах наваристой бараньей похлебки наполнил шатер, мешая думать о катастрофах, спасении мира и грядущих бедствиях. Хотелось растянутся на ярких подушках и смотреть долго и без мыслей в отброшеный край шатра, где светилось нежно-сиреневое небо вечера, а в далеке виднелись три высокие тайхи - развевающиеся на легком ветерке конские выкрашенные хвосты. У каждого племени была своя тайха.

- Ие, тетя, к нам сваты приехали? - Дазира улыбнулась, и потянулась к нуге, хотя наелась до отвала.
- Нет, свет моей души, это наши торговые партнеры приехали на большую сделку. - тетя Руза ласково прищурилась, перебирая в пальцах крупную нить редкого синеватого жемчуга, - Зира, ты же знаешь, деточка, как все племя радо тебя повидать... Да только я слишком стара, чтобы думать, что ты соскучилась обо мне...

Дазира порывисто обняла тетю за шею:
- Тетя, я соскучилась! Знала бы ты, сколько раз мне хотелось бросить все и бежать обратно! Да только теперь моя жизнь такая, что мы видимся не по моей воле, а по прихоти судьбы...

Руза привычно погладила косички Дазиры и задумчиво кивнула:
- Тсур так и сказал: не позднее полудня судьба принесет дорогую гостью с черной вестью. Салед сразу встречать поехал...- старая торговка забыла про жемчуг, голос ее дрогнул,- Зира, деточка, есть ли в этой вести что-то, что могу изменить я?

Дазира отстранилась и заглянула в лицо тети.
Разве можно винить ее в том, что она хочет оставшуюся жизнь, сколько бы ее не было, провести без суеты и в счастливом неведении?

- Нет, тетя Руза. - прошептала она, - Мне кажется... изменять уже поздно.

Стемнело стремительно, как это часто бывало в пустыни.
- Пойду. Тсур, наверное, ждет.

Она поднялась и вышла из шатра.
Все мы вырастаем из своего детства.

В темном шатре старого Тсура единственным освещением было слабое мерцание углей в жаровне. Сам старик сидел, ничем не отличаясь по живости от своих древних сундуков - такой же коричневый, в трещинах морщин, и только злые острые глаза не желали уступать времени.

- Пусть пути твои будут легки среди духов. - Дазира поморщилась от едкого запаха сонной травы, у нее самый сезон сбора, судя по всему, Тсур недавно пополнил запасы.
Она села у входа, как и положено суетной женщине кочевья, принесшей свои мелочные беды к истоку могучего духа.
Тсур пыхнул узкой длинной трубкой и проскрипел:

- Нынче не быть путям легкими, все потому, что кучка глупых щенков вздумала поиграть, дергая покров мертвых своими наглыми челюстями...

Оправдываться смысла не было. Для Тсура человечество было неделимо.
- Почтенный оракул, как можно уменьшить зло?

Тсур молча пыхтел трубкой, словно забыв о существовании Зиры. Добросовестно выждав минут десять, она собралась выползать от вредного старикана. Вот ведь, потерять день, чтобы этому пню, коротавшему дни в предсказании пола младенцев и изменениях погоды, был бы случай показать свое величие... Хотя, когда-то же он велел Рузе готовить в хранители обычную кочевую девчонку...
Дазира задумалась, был ли оракул прав в тот раз и чуть не вздрогнула, когда Тсур опять ожил:
- Зло может преодолеть только другое зло.

Дазира оцарапала себе ладонь ногтями от раздражения. Оракул был сегодня в ударе. Маразматическом.

- Направь мои усилия, о, высокомудрый оракул...
Зира вытравливалась по капле, уступая место Четвертой. И Четвертой было безумно жаль, что детские способы решать проблемы нынче себя исчерпали...

Тсур затянулся так, что щеки провалились в беззубые ямы рта и промямлил невнятно:
- Тот, кто унял живых, уймет и мертвых.

Не в силах больше терпеть запах травы и дыма, Четвертая кивнула в благодарность так судорожно, словно лошадь, отгоняющая слепней, и вывалилась наружу...

Утром отдохнувший Шахид припустил прежней полубезумной рысью в обратную сторону. Четвертая предавалась меланхолии, самозабвенно терзая себя воспоминаниями о беременной жене Кайра.
Но ко второму дню и это перестало заслонять перед ней страх перед предстоящим.

На исходе второго дня Шахид принес Четвертую в деревушку, которая была выбрана местом встречи. Остановив верблюда точнехонько под аркой въездных ворот, Четвертая медленно и устало осмотрела открывшиеся строения. Ткнув Шахида пяткой, что тот безошибочно понял как приглашение шевелится, Четвертая направила его к дальним постройкам на краю большого выгона. Ну а где еще может жить лошадинный заводчик?

Заглядывая через ограду во двор дома, Четвертая крикнула:
- Хозяева? Есть тут кто?

Вопрос был глуп до невозможности: судя по пасущимся на поле за домом лошадям, хозяева были на месте, а уж коня Первого стратега не заметить было сложно.

>>>
-Как поживаешь подружка? Как супруг? - Стасса и хозяйка дома, сидели за большим, дубовым столом и пили чай из ароматных трав. Ее собеседница, крепкая, жилистая женщина, все еще очень красивая. Засмеявшись она сказала:
-Да, чудненько поживаю. Вон меч в углу ржавеет. Супруг животик отращивает. Становится похож на Толстого, вон. - Качнула в сторону сидящего перед камином на корточках гиганта. Тот усмехнулся.
-Угу, прямо уж и похож. Я один такой. А твой все рыщет по окрестностям охотой мается. Да доспех свой, начищает до блеска. Вот и все дела. Да-а-а-а, скучно, Настенка. Скучно. Мы тут совсем от тоски завяли. Хотя в этом есть свои прелести. Я вон, обженился даже. - улыбнулся.
-Даааа, подружка, погуляли на славу на их свадьбе. Вот удивишься. - Эльфийка вскинула бровь,
-Я ее знаю? Неужели? Добился все таки.
-А то! -гигант засмеялся и гордо поднял голову.
-Я ж неотразимый. -теперь засмеялись обе девушки.
-Это точно! Ты неотразим, как всегда. Рада за вас ребята.
-Ты то как? - Доус, склонила голову, внимательно глядя в лицо давней подруги. Улыбка почти сошла с лица эльфийки, но тут же она снова улыбнулась.
-А хорошо, ребятки. Все на своих местах. Меня все так же, носит по миру и все так же, падаю с мостов. Ничего не меняется.- рассмеялась.
-А вообще примкнула я тут к одной организации, и... не спокойно мне. Что то надвигается. И мне не нравится, то, что грядет.
-Во, что ты снова вляпалась? Опять сны? - ее собеседница, откинув косу за спину, нахмурилась.
-Вот нельзя тебя одну оставлять. Давай рассказывай.
-Не только сны и наяву меняется, что то. Я меняюсь. Даже и не знаю с чего начать...- тут со двора раздался голос Четвертого Хранителя:
-Хозяева? Есть тут кто? - Стасса выглянула в окно и увидела, ту у изгороди. Немного растерянно озирающуюся. Эльфийка вышла на крыльцо дома. И помахала рукой.
-Вы пунктуальны, госпожа Четвертый Хранитель. Мы Вас ждем.

Четвертая завела во двор верблюда, привязала подальше от хрупких и ценных конструкций, кто его знает, вдруг заскучает...
Сама прошла в дом, по кочевой привычке похлопав в ладоши у дверей, предупреждая о своем появлении.
- Счастья этому дому и плодовитости стадам.

Двухдневный переход плохо отразился на Хранительнице: белки глаз покраснели от ветров, одежда покрыта пылью, все косички собраны в узел, чтобы не мешались, а скулы заострились от долгого зноя. Она посмотрела на хозяйку дома и ее приятеля.

- Нам бы пополнить припасы и отправляться.

При появлении гостьи хозяйка приветливо улыбнулась, но глаза оставались серьезными.
-И Вам добра и благ. Проходите. Я Доус, а это мой друг БигНок. -кивнула в сторону гиганта. Гигант облакотился на камин и широко улыбаясь, склонил голову.
-Приветствую, друга Анастассы. А значит и моего друга.
-Отдохните немного с дороги, пока приготовят лошадей. Может Ваш "корабль пустыни" останется здесь? Думаю ему будет не столь уютно в лесах, нежели в пустыне. Впрочем как скажите. Присаживайтесь. - Доус склонила голову и махнула рукой на один из стульев у стола. -Эльфийка присела за стол и добавила:
-Госпожа Четвертый Хранитель, отдохните немного с дороги. Перекусите и выпейте этого замечательного чайку с лесными ягодами. И сегодня же отправимся дальше. До следующей остановки всего часа четыре , пять. Не пустыня, конечно, но неожиданных встреч может быть больше.

... Дождавшись когда радушные хозяева вышли хлопотать за сборами, Четвертая отставила пустую кружку и испытующе всмотрелась в голубые глаза Стасы.
- Вы так легко согласились на эту дорогу, ни о чем не расспрашивая... Для меня это большое облегчение, потому что, то, что я должна была бы вам рассказать, выглядит сумбурно и неясно, как тени на реке в ветренный день.

Она вздохнула и посмотрела в окно, глядя, как ее Шахида уводят под навес:
- Конечно, я попробую объяснить все по дороге, но, боги, как много бы я дала, чтобы и мне объяснили ту кучу тайн и загадок, которую мы будем разыскивать. Хорошо, что вы эльфийка, возможно, это поможет.

Тут Шахид решил доказать всем, что с ним надо считаться и рванул из мощных лап гиганта, попутно тяпнув его за плечо желтыми зубами. Четвертая зашипела и выскочила из дома усмирять вредную скотину...

... и чуть не сбила с ног человека в запыленной дорожной одежде, неторопливо идущего по двору к навесу. Тот пошатнулся, но устоял, с мимолетной усмешкой глянул на Четвертую сверху вниз.

- Эк тут покупателям рады, шагу нельзя ступить. Я вон того куплю, - рукой странник указал на Златко.

- Простите, уважаемый, - торопливо обронила на ходу Четвертая, - а "вон тот" не продается, он уже продан.

"Года три назад, вероятно..."
Хранительница перехватила повод у гиганта и, ни на минуту не задумываясь, шлепнула раскрытой ладонью Шахида по носу. Было не больно, но обидно.
- Ах ты ж, образина лохматая! Что ж ты на добрых людей бросаешься? Кто тебя, такого поганца, кормить будет без меня?! Сдохнешь же, шайтан облезлый!

После чего потащила его в изгородь под навесом.

- Это хорошо, что не продается, - буркнул путешественник, а про себя подумал: "Если полукровка в стойлах, Тася стало быть в доме".

Лус шагнул в открытую дверь дома и осмотрелся. Анастассу он признал сразу, хотя эльфийка как-то неуловимо изменилась, потемнела лицом. Сам бывший страж тоже не походил на себя прежнего. Он расстался с монашеским облачением в пользу неброской одежды, больше подобающей законопослушному ремесленнику. Самая приметная черта его облика - рыжая шевелюра, была обрита налысо. За плечами у Луса висел вещевой мешок и замотанный в тряпки сверток, по длине с одноручный меч.

- Здравствуйте, добрые люди. Тася, разговор есть, - он кивнул присутствующим, бегло улыбнулся эльфийке и вышел обратно на крыльцо, щурясь на яркий весенний свет.

Стасса не успела ответить Четвертой, выскочившей во двор, только улыбнулась. Ох уж, этот Шахид, любимый, своенравный верблюдик. Вошедший в дом Лус, которого узнала сразу, не смотря на все его эксперименты с прической, не то что бы удивил, он всегда ее удивлял. Просто это было неожиданно.
-Здравствуй.... ммм... как тебя называть? Как есть или, ты инкогнито? Похоже, твое счастье, что Четвертая, слишком занята шалостями своего питомца. - почему то поправила блузу на плече. - Доус с интересом посмотрела на вошедшего.
-Тася? Кхм...молодой человек, чаю? Или чего покрепче? -усмехнулась, глядя в спину уходящего и вышедшей вслед за ним Анастассе.

- Кто такой Инкогнито, я не знаю, а зовут меня все так же, или запамятовала уже?

От упоминания Четвертой Лус скривился, как от зубной боли, и бросив быстрый напряженный взгляд в сторону навеса с животными, увлек Анастассу за угол дома. Оперевшись рукой о стену над плечом эльфийки, он наклонился ближе и требовательно посмотрел ей в глаза.

- Ты ведь в эльфийский лес пробираешься, - полувопросительно-полуутвердительно бросил Лус, - Мне в те же края нужно попасть. Они меня за нос водят, не дают пройти. Я бы за тобой увязался, да Четвертая взбесится. Уломаешь ее?

Посмотрела на руку над своим плечом, потом прямо в глаза Луса.

-Не запамятовала. Но моя память, тут не решит ничего. Думаю Четвертый Хранитель тебя тоже помнит и скорее всего, слишком хорошо. Так, что мои уговоры не подействуют.  Мне кажется самый верный вариант, для тебя или поговорить с ней, или просто уйти. - положила ладошку ему на грудь и тихонечко похлопала.

-Знаешь, Лус, ты умный парень, очень умный и прекрасно понимаешь все. И потом, это не мое путешествие - Её! Я всего лишь проводник. Скорее всего она не пойдет с тобой рядом. Хотя... возможно... она тоже не забыла того, что ты спасал ей жизнь. Что перевесит на ее весах, я не знаю. - немного помолчала и тихо добавила, опустив глаза:

-Я не забыла.  - снова прямо посмотрела Лусу в лицо.

-Это можешь сделать только ты Сам.

- Ее путешествие? Час от часу не легче, - по лицу Луса пробежала гамма эмоций: насмешка, недоверие, разочарование, очевидно, что в успех предприятия, организованного Четвертой, он не верил ни на грош.

- Прогонит - так прогонит, от разговоров от меня не убудет. А тебе спасибо на добром слове, Тася, - накрыл ее ладонь своей.

Лус шумно выдохнул и вернулся к крыльцу, остановился, глядя на стойла. Оттуда доносился голосок хранительницы, энергично воспитывающей свою животину. Обратно в дом она могла пройти только мимо Луса.