Кабинет

- Пятый Агент, будьте так добры, избавьте меня от сочувствия, - сипло раздалось из кресла.

видимо, поспать Анне так и не посчастливилось, - Оно расхолаживает и позволяет чувствовать себя человеком, который имеет право на слабости. Вы по делу или решили снова полюбопытствовать насчет моей личной жизни? Если так, то она перед вами. сожженная дотла, - она мрачно усмехнулась и села ровнее, отчего потревоженный Дигран недовольно сполз с коленей и разлегся на другом кресле, периодически щурясь красным глазом на рыжую ведьму. Угрозы она не несла.

Ведьма с интересом задержала взгляд на питомце. Таких чудных она ни разу не встречала.
Усмешка. Ну, раз Третья не хочет, чтобы ее жалели, никто ее жалеть и не будет.

- Вообще-то, я говорила про себя, но, раз уж Вы развили тему, может, имеет смысл развить и это? - она кивнула на урну. - По ветру, естественно.

Она неаккуратно плеснула во второй стакан вина и протянула его Хранителю. Достаточно заглянуть в ее глаза, чтобы понять, что пить ей, как и Шарлотте сейчас, нужно.

- Кстати, в трапезной есть виски. Может, переместимся?

- Мне бы не хотелось сейчас видеться с кем бы то ни было. Но раз уж вы здесь..., - она приняла бокал, - Не выгонять же вас, в самом деле, - она уселась в кресло с ногами, аккуратно держа бокал на весу, чтобы не расплескать. Сделала пару глотков и задумчиво уставилась на урну.

- Мы познакомились в один из самых сложных моментов нашего детства. Сначала терпеть друг друга не могли, - она грустно улыбнулась, - Отец взял его на воспитание и обучение, а я все не могла понять, с какой такой радости деревенский оборванец, разговаривающий с отвратительным южным акцентом проводит с отцом больше времени, чем я. Я каждый день напоминала ему, где его место, а он каждый день называл меня выродком, мотивируя это тем, что отец никогда не позволял мне выходить днем из дома. Плотно задернутые шторы, факелы - только через два по коридору. Платье, покрывающее каждый дюйм тела, почти всегда закрытое лицо. Они все думали, что у меня - врожденное уродство. Сплетничали, смеялись. Сочиняли небылицы одна невероятнее другой. Но каково было мое удивление, когда он вдруг, спустя пару лет ни с того ни с сего стал меня защищать. И я была уверена, что это вовсе не дело рук отца. Я не говорила ему ни слова про эти детские обиды и дележки...то ли потому, что понимала, что виновата сама, то ли для того, чтобы он не смел меня жалеть. Чего-чего, а жалости я наелась с пеленок...не было ничего более отвратительного, - она снова отпила вина и наклонила голову в отрешенной задумчивости, - Я не рассказывала о своей жизни никому в этих стенах. Очень странно, что решила рассказать именно вам. Видимо, я и правда не в себе.

Шарлотта молчаливо отпила и закурила, терпеливо глядя на Хранителя. Ей в любом случае сейчас нужно было выговориться.

- Конечно, можно было бы найти лучшего собеседника, чем я, но, уверена, лучшего хранителя тайн среди местной публики Вы не сыщите.
Она кивнула. Третья была еще слишком молода, чтобы идти по пути саморазрушения Шарлотты.

- Сигарету?

Третья какое-то время смотрела на угощение, затем едва заметно кивнула головой. Горячий дым заполнил легкие и в горле защипало с непривычки. Анна выпустила дым через нос, запила неудачную первую затяжку вином, и попробовала снова.

- У отцовского табака вкус был мягче, - констатировала колдунья, - Но то был просто табак. Нарезанный довольно крупно, он любовно забивался в трубку слоновой кости, которой хватало на пару-тройку  глубоких затяжек с просто умопомрачительным количеством дыма и странных ощущений, - Анна задумчиво следила глазами за кудрявой струйкой дыма, эфемерно тянущейся вверх от зажженной вишневой сигареты в ее пальцах.

- Вы бы смогли отличить любовь от жалости, Агент? - Анна пытливо заглянула в глаза собеседницы.

Шарлотта с легким успокоением посмотрела на девушку, когда та взяла сигарету и затянулась. Конечно, не самый удачный путь к залечиванию ран, но, по крайней мере, самый быстрый и надежный.

- Куда уж мне. - дым из легких улетел к потолку, но неприятная горечь осела внутри. Если бы у Шарлотты была душа, несомненно, саднила бы также.
- После смерти мужа я однажды заметила, что цветы лучше всего растут на его могиле. Казалось бы, знак свыше, но сад, который я впоследствии засадила своими руками на свежевскопанной земле по всей территории поместья считался лучшим среди многих графств. Особенно в этот неурожайный период. Не могу сказать, что нарциссы на почве мужа я любила также сильно, как его, но остальные цветы и способ их удобрений мне было ничуть не жалко.

- Стало быть, вы - то редкое исключение из правил, когда брак заключается по любви, а не долговой расписке? Я вам почти завидую. Хотя это совершенно бессмысленно, учитывая, что вы так же как и я облачены в траур, - Анна невесело усмехнулась, - Я часто думала о причине, почему нам не дали быть вместе. Подумаешь, мезальянс. Отец и не собирался выставлять мою руку и сердце на продажу. Слишком много досужих сплетен витало вокруг моей скромной персоны, - она глотнула вина, затянулась и фыркнула, - Он собирался замуровать меня тут. И, как видите, все у него получилось, - Анна затушила сигарету, свернув её едва ли не спиралью, - Сколько прошло лет, прежде чем вы смирились?

Она задумчиво затянулась. Все-таки, односторонняя исповедь ее бы не так смутила, ведь тогда не нужно было бы говорить о ней самой.
Лезть туда, где она заперлась на замок.

- Вы знаете, моя дорогая, я ношу траурное облачение уже седьмой год. Но Вы взгляните на эти шальвары! - она вдохновленно указала на свои штаны, расписанные салатовым восточным орнаментом. - Я подумываю сменить облик. Прическу - так точно.

Она отпила и посмотрела на бокал, в котором питья было уже меньше половины.

- Странно, что Ваш отец запрещал Вам выходить на улицу, но разрешал курить табак. И покажите мне то отродье, о котором идет речь. Даже на мой вкус Вы привлекательны.

Анна какое-то время вопросительно смотрела на Шарлотту, а потом засмеялась. Тем самым смехом, который больше похож на отчаянно-безумный, чем на счастливый, отражаясь от каменных стен высокими и хрипловатыми синкопами. Когда смех иссяк, она допила свой бокал.

- Уж точно он прятал меня не для того, чтобы оградить уязвимое детское сознание от жестокостей мира за стенами. Создатель проклял досточтимого графа за его увлечение чернокнижием, во всяком случае, так говорили. Его первенец родился с неизлечимым недугом, за который раньше принято было жечь на кострах и забивать камнями. Меня невозможно отравить, я вряд ли истеку кровью, если даже меня ранить в артерию...Но вот незадача. Если меня вышвырнуть на солнце - моя кожа покроется язвами и волдырями, начнет гнить и осыпаться, а после я умру в страшных мучениях. Не сразу, конечно. Через пару-тройку суток. Вот поэтому-то я и спрашивала вас, Шарлотта, сумели бы вы отличить любовь от жалости. Потому что очень легко ждать от домашних так называемое сострадание, граничащее с бесконечной благодарностью судьбе за то, что их эта неприятность миновала, хвала Создателю. И ему я не верила поначалу. Я думала, что его тепло - продукт жалости. И теперь...почему-то только теперь, когда прах его лежит в этой урне, спустя почти год после его смерти...Я действительно об этом жалею. Что не умела наслаждаться настоящим, когда у меня была такая возможность.

Шарлотта улыбнулась. Разговор уходил в интересное русло.
Сигарета догорела до опасной близости к тонким пальцам. Женщина потушила ее в какой-то стакан, что стоял наравне с остальными и плеснула себе еще вина.
Она отмахнулась.

- Моя дорогая, Вы сами просили не распаляться на жалость. А теперь что? Жалеете об утраченной возможности? Это глупо, и это уже не вернешь. В свое время я не воспользовалась этим советом, но настоятельно советую Вам: Забудьте.

В руку привычно легла новая сигарета. Когда женщина поднесла ее к губам, та зажглась.
- А Ваш недуг, на мой взгляд, самый удачный для благородного цвета кожи. По крайней мере, у Вас есть хорошая причина лишний раз не выходить на улицу.

- И все-таки. Зачем вы здесь? - Третья болезненно прищурилась, - Насколько я успела изучить ваши мотивации, являетесь вы сюда только по делу или когда вам что-то нужно. Впрочем, как и все остальные, - она встала с кресла, шаль сползла, Анна подхватила ее и зябко натянула на плечи.

- Но, знаете, вы - очень кстати. Мне тоже кое-что от вас нужно. - она подошла к столу  и положила ладони на столешницу, - Мне нужно, чтобы кто-то, кому я могу доверять, отвез кое-что в Валенсию. Для начала просто отвез и остался на месте в ожидании дальнейших указаний. Держаться предстоит поближе ко двору Светлейшего АльХазреда. Вы ведь умеете держаться поближе ко двору?

Она освободила руку от бокала и протянула ее к Хранителю. Хоть та и была все еще не в себе, но, по крайней мере, возвращалась в свое прежнее, отчужденно-чопорное состояние.

- Паша Хавед, как раз, задолжал мне рюмку коньяка. Так что, с него причитается те три бессонные ночи, как минимум. Может, удастся даже погостить с недельку-другую. А там, может быть, с кем-нибудь поинтереснее познакомлюсь.

Она улыбнулась.
- Моя дражайшая фройлен, здесь я для того, чтобы вместо беззащитной девушки, у которой не было подходящего детства и юности, видеть привычную стерву, которой я ее запомнила. Такой Вы мне нравились больше. Понимаю, возможно, трудно и это займет некоторое время, но приходите в себя и давайте потом поскорее вернемся к нашим чудесным перепалкам. Я по ним соскучилась.

Анна осторожно кивнула. Ничего не ответила на это, но запомнила. Любопытное проявление заботы.

- Нет. Это будет не сегодня. И полагаю, даже не завтра. Покинем Хранилище мы с вами одновременно. Я отправлюсь в Кальфеон, а вы - в Валенсию. Прихватите с собой кого-нибудь из мужчин, если нуждаетесь в охраннике. Я буду в Кальфеоне. Точнее, в непосредственной от него близости. Отвезу Паолу домой, попрощаюсь с Марией...и закопаю прах там, где ему точно хотелось бы остаться навсегда, - она слабо улыбнулась, - Заодно прослежу за тем, чтобы дражайший посол не вздумал дурить и пудрить мне голову.

При упоминании имен женщина совсем легонько вздернула бровь. Паола? Мария? Как интересно...
Она затянулась и посмотрела безмолвно на девушку, прищурившись.

- Полагаю, - начала она, - если наш милашка-Изгой еще тут, я была бы рада пообщаться с ним больше, чем мне довелось в тот раз.

Видимо, обычным общением здесь не обойдется. Третьей нужна какая-то конкретика, которую так не любила Шарлотта. Она раскрыла ладонь чуть шире, напоминая о посылке.
- Я смогу доставить вещицу в Валенсию и ожидать дальнейших указаний где-нибудь ближе ко двору.. Мне нужно знать о том, что внутри и как его применить в случае надобности?

- Вы поразительно проницательны. Внутри...Да, действительно, кое-что будет внутри. Как вы уже знаете, артефакт, который был нужен Кальфеону и Энигеру уничтожен. Будем называть это так. Я заключила с Энигером...сделку, и сделала нечто, что вполне можно принять за этот самый артефакт, из-за которого вокруг столько переполоха и проблем. Но Энигеру я не доверяю, поэтому я решила подстраховаться. Моих "артефактов"  два. Энигер пока что думает, что один. И если вдруг что-то пойдет не по плану...тогда придет ваш черед. Ваша задача будет заключаться в том, чтобы тихо прибыть в Валенсию и тихо там обосноваться с безвинной целью погостить у старого друга паши. Но если я дам знак, вам нужно будет пустить громкий слух о том, что настоящий артефакт - здесь, в Валенсии. И вот-вот станет даром от чистого сердца многоуважаемому Альхазреду. С пожеланиями процветания и побед от Ордена. А наш любезный Энигер оплошал и привез его императорскому величеству подделку. НО, - она внимательно посмотрела на Шарлотту, - Прежде чем я не свяжусь с вами - вы не должны предпринимать чего-либо и вести себя очень тихо. Что касается изгоя...Я бы не хотела, чтобы он имел хотя бы малейшее представление о том, зачем вы едете в Валенсию и что туда везете. Это категорически важно. Придумайте...благовидный или не очень предлог, который висельник примет охотно на веру. Например, - она снова пристально посмотрела на Шарлотту, - Что вам поперек горла эта "богдельня" и все ее обитатели, вкупе с проклятой ведьмой и вы намерены послать все к черту и бежать. в Валенсию.

Шарлотта внимательно выслушала Хранителя, но в конце ее монолога не сдержала тихого смеха.

- Уверяю, убедить в таком герр Изгоя не составит никакого труда, тем более, что это правда. Мне по горло осточертело околачиваться среди мертвых и их любителей. А уж рассказ о Вас, моя дорогая, будет приукрашен всеми возможными и невозможными эпитетами.

- А что будет, если его Светлая Голова прознает о нашей невинной проделке?

- Его светлой голове просто неоткуда будет об этом узнать, кроме как от вас. Существование сделки и двух артефактов - информация, доступная крайне узкому кругу лиц. Я хочу, чтобы вы понимали, что Предателю...сколь бы много услуг он не оказал после и как бы сильно не был с вами любезен...доверять такую информацию нельзя. С мертвыми покончено, я надеюсь. С любителями, полагаю, тоже, - Анна чуть нахмурилась, припомнив Навайну. Затем плеснула себе еще вина и снова уселась в кресло. жестом подозвала к себе Диграна.

- Посмотрите на него. Вот он, мой второй артефакт, - она провела пальцами по голове змея. Дигран специально "уплотнился" и увеличился в размере, черная чешуя заблестела в полумраке синеватым перламутром, словно хвастаясь  и поддразнивая.

Она опустила руку, что так долго держала и отпила вина.
Удивленный взгляд на секунду задержался на змее. Из его шкурки выдалась бы отличная перчатка. Найти б еще одного такого... И комплект на зиму будет готов.

"Чего только тут не повстречаешь..."

- Милая моя, да у Вас тут целый зверинец... их бы на витрину и можно было бы снимать с такого террариума денег больше, чем ежедневная выручка нашего лорда.

- Я правильно понимаю, что должна везти змею и, если доведется, сказать, что этот ползающий красавчик - артефакт? Надеюсь, меня там не оставят в белой комнате жить...

Ни слова не говоря, Анна вытащила из ящика стола кобальтувую шкатулку. Открыла, извлекла на свет божий второй амулет. Практически такой же, который отослала Энигеру.

Положила его на ладонь, камень интригующе блеснул, когда скупой свет свечей преломился о его центральную грань. "Ползающий красавчик" нехотя вытянулся, опираясь на свернутую тремя кольцами нижнюю половину туловища и стал терять свою "материальность", становясь все прозрачнее, пока вовсе не превратился в черный силуэт с горящими красными глазами. Он стремительно метнулся к амулету и тонкой воронкой, словно черный смерч, ввернулся в него. Грани полыхнули фиолетовым и погасли.

Анна погладила указательным пальцем теплый камень.

- Белая комната вам не грозит. Но носить артефакт на шее как украшение не вздумайте. Я недаром хранила их в кобальтовой шкатулке, как черные камни. Они источают колоссальную некротическую энергию. Одна из главных декораций этого спектакля. Дигран, можешь покинуть пределы камня, - сказала Анна вслух и змей подчинился. Третья убрала амулет в шкатулку и спрятала ту в ящик.

Женщине оставалось только трагично вздохнуть. Такую роскошь - и не поносишь на шее... Но ничего, когда выдастся случай..

Она представила себе. Званый вечер в ее честь, как это всегда бывает - ни одно ее появление где-либо не заканчивается тихим чтением книги в уголке; она в роскошном темно-сиреневом платье, ее волосы спадают короткой косой к груди, а на шее - аккуратный камень из темного перламутра.

Ей пришлось мотнуть головой, чтобы привести себя в чувство, потому что предательски застывшая улыбка на лице выдавала все ее намерения.

- А я... - она указала на змея и подлила в стакан Хранителя. - Не думаю, что смогу также красиво, вот как сейчас.
Только лишь жестом ей удалось передать все то, что происходило в руках Третьей секунды назад.