Уютная комнатка

Небольшая и совершенно не вычурная комнатка. Напротив кровати расположен темного цвета туалетный столик с высоким зеркалом, а возле стены, что напротив двери - небольшой письменный стол, в котором всегда спрятан личный дневник.

Девушка кое-как нашла свои покои. Пожалуй, довольно много событий после столь длительного путешествия. Вдова встала у двери, руками сзади обхватив массивную дверную ручку. Она оперлась о дверь и склонила голову.

- Ну, выдохнули. - Скомандовала она сама себе, отцепилась от двери и прилегла на кровать.
"Я на минуточку..."

***
Проснулась она в той же тишине, в которой заснула. Невозможно было определить, сколько точно времени прошло - пять минут или несколько часов. Судя по общему состоянию она выспалась. Единственное, чего сейчас хотелось - смыть с тела потную грязь, а в головы - остатки песка.

Она поджала губы, разлепила глаза и потянулась.
- Ванная, ванная.
Вчера у нее было достаточно времени, чтобы расположить все вещи так, как надо ей.
Она взяла банное полотенце, халат, и через получаса вернулась, закутанная в нежный халатик черного цвета.

Спустя несколько минут ухоженная и душистая Шарлотта, одевшись в черные шелковые одеяния вышла из комнаты.

Черная кобра заползла в комнату не издав ни единого звука. Хозяина не было видно. Змея осталась ждать, выбрав угол потемнее.

Женщина спокойным шагом зашла в свою комнату. Повисла на ручке, вспоминая все, что произошло за день. Пожалуй, даже путешествие в Медию не казалось ей столь значимым, как один диалог с Хранительницей.
Она прикрыла глаза.

В ванную и спать. Спать. Шарлин, все будет хорошо.

Она охотно расслабилась в ванной, прокручивая еще раз все произошедшие события. Кто же знал, что общаться с Третьей будет настолько трудно? Хотя, это уже большой рывок.

Кого еще из нас нужно социально адаптировать?
Внезапная жалость к темноволосой бедняжке выбила ее из колеи. Буквально пару суток назад хотелось ее раздражать, а теперь - утешить и сказать, что все будет хорошо...

Дура, Шарлин, дура.
Она вышла из ванной, опоясав черный шелковый халат нежной лентой. Она тяжко выдохнула и, даже не решившись закурить, легла на кровать и тут же уснула.

Лус толкнул дверь рукой. Заперто. Местные замки вскрыть не составляло особого труда, всего-то поддеть разболтанный язычок. Но он не стал этого делать.

- Что, Шарли, истина оказалась колючей и неприятной? Она такая, да. Истина, рыжая, такая штука, найдешь – сам будешь не рад. Она ведь поднимет, заставит идти вперед через гавно, кровищу и блевотину. На смерть пойдешь или еще куда похуже. Оно тебе надо? Живи да радуйся, пей, гуляй, веселись. Пока можно еще. Если все задуманное получится, то для таких как ты места станет меньше, а потом и вовсе не останется.

Изгой нашарил в кармане изрядно уже потрепанный треугольник письма от покойного Кастильяни к юной Паоле и подсунул его под дверь.

- Вот, посмеешься маленько, какие люди смешные бывают.

Фигура монаха исчезла в темном коридоре.

Наверное, Лус не услышал, как в сторону странной исповеди полетела подушка. Беззвучно ударилась о дверь и отпружинила по полу. Ведьма шмыгнула носом.
Она, при всем своем желании, не смогла заснуть.

Она не могла сказать, впав в задумчивость, сколько времени прошло - минут пять или уже утро. Она ждала, когда настанет тот момент, когда рыжий свалит подальше. Но именно сейчас, вытирая красные глаза, она встала с кровати и протянула руку к письму.

Агент остановился перед дверью комнаты и попытался ее открыть. Заперто. Интересно, она вообще здесь?
- Рыжик? Это Четвёртый. Позвал наемник.

Письмо, казавшееся ей столь трогательным, снова пропило на слезы. Женщина приложила рукой к полным губам, но как бы она ни старалась, сдерживать эмоции почему-то не получалось.

Глупое письмо.

Возможно, гормональный взрыв эмоций был связан как раз с настойкой, а, возможно, ей надоело сдерживаться. Ее мысли прервал стук в дверь.

- Уходите. Здесь никого нет.

Кажется, она плакала, судя по голосу. Северянин встревожился. Он достал кинжал и отжал им язычок замка. Вошёл внутрь, осторожно ступая и прикрыл за собой дверь. Эйс подошёл к девушке, сел рядом и обнял ее за плечи.
- Что случилось, Шарли? - голос его был вкрадчивым и ласковым.

Она замерла на мгновенье, дрогнув плечами от прикосновения.
Говорить с кем-то не было намерения, и уж тем более, не хотелось никому показываться в таком состоянии.
Женщина отвернулась от мерзкого запаха пищи, что принес с собой Четвертый.
- Тебя не касается. Кто тебя вообще просил вламываться?

- Ты плакала, вот я и пришёл, - мягко пророкотал Эйс, поглаживая ее по плечам, словно пугливого зверька. От него не укрылось, как красавица дернула носом. Наёмник отогнал мрачные мысли и постарался настроиться на нужный лад.
Ее тело было нежным, а волосы рассыпались роскошными прядями. - Скажи мне, зачем плакать такой красивой женщине, как ты.
Он дотянулся и утер пару слезок с нежных, как летний ветер в тёплой долине, щечек.
- Посмотри, - изобразил удивление, - эти слёзы блестят как драгоценности, ты просто сокровище, Шарли.

Она нахмурилась и снова отвела взгляд.

Что ты несешь? - в сердцах подумала женщина. Настроения заигрывать или казаться лучше, чем она есть, не было сил.
Единственное, чего ей действительно хотелось - запить соленые слезы белым вином.

- Какая охренительная прелесть. - вспыхнула она. Кувшин с водой на тумбе предупреждающе дрогнул. - Ты пришел сюда, чтобы потренировать свой слог, когда Третья будет в такой же ситуации? Знаешь что? Иди ты к черту.

Она вырвалась из его рук и встала, скрестив руки. Халат сбился, обнажая ее тело, но женщину это мало волновало. Она яростно и с гордостью смотрела на бугая - сейчас она казалась выше любого великана.
- Проваливай с глаз моих. Молю. Проваливай к чертям.

- Я вижу, что тебе плохо, и поэтому пришёл, я же вижу, что тебе плохо, и просто хочу помочь.
Он смотрел грустными глазами. Взгляд скользнул по обнажённой коже и снова посмотрел в ее глаза.
- Разве я чем-то обидел тебя, чтобы ты так злилась, Шарли? Лучше расскажи, что у тебя случилось?
Агент сел, уперев локти в колени и протянув открытые ладони к ней.

Глаза злобно сверкали. Она запахнула халат и порылась в инвентаре.
Чертов портсигар.

Она бросилась к столу, нашла закрытую пачку, вытащила сигарету и закурила.
- О, всего-то! Меня выдали за человека, которого я до сих пор не могу простить в его смерти. - она шагала босыми ногами по маленькой комнате туда обратно. Нервный взмах руки.
- Он попросил смерти и оставил меня одну в этом ужасном мире. И где я теперь? - она усмехнулась. - Эйс, где я теперь? А ведь он мне, - вдова схватила письмо, подсунутое рыжим, сжала в руке. - никогда не писал ни одного из таких писем! Ни одного!
Письмо внезапно загорелось и она, с удивлением на лице, отбросила его подальше на лакированный стол.
Впрочем, быстро пришла в себя и продолжила тираду:
- Я смотрю на влюбленные пары... с завистью, Эйс. С огромной завистью! За что мне было любить этого... ламантина, если он посмел умереть в агонии и лишил меня всей возможности испытать все это?

Она сдержала свой словесный понос затяжкой сигареты.

- А если ты посмел сюда явиться за исповедью, без бутылки белого вина и с жалобным видом, молю, выметайся отсюда!
Она указала на дверь.

Наемник сидел и следил, как красивая женщина мечется по комнате. Грудь подпрыгивала очень завлекательно. Агент кинул портсигар на кровать.
- Я принёс тебе портсигар, ты забыла его в трапезной.
Он встал, посмотрел с теплотой на Шарли. По дружески ткнул ее кулаком в плечо.
- Сейчас я принесу вина, напарник.
Он вышел и через пять минут вернулся с бочонком белого вина, острым сыром, копченой рыбой, зеленью и горячим паштетом в корзине с двумя кружками. Сунул одну кружку в руки Шарлотты и налил из отверстия бочонка доверху.
- Эммм... За любовь?
Выпив свою кружку, Эйс стал перечитывать обрывки обожжённого письма. Потом пренебрежительно откинул.
- Это вранье. Придворные шашни. Настоящие письма о любви другие.

Такой подход ее более-менее успокоил. Все же, она уже не так пятнадцатилетняя неженка, и отношение к ней должно быть другое.
Пока он бегал за бочонком, женщина сумела собраться с силами и привести себя в порядок. Глаза уже не были такими красными, да и общее настроение получше.
Она молча сделала глоток, явно не поддерживая тост.

- Положи его обратно. Я буду благодарна тебе, если мы вообще забудем об этой теме. Слышать разговоры о любви от тебя может только человек, потерявший к себе уважение.
Она вздохнула. Сигарета снова коснулась губ.
- Я предпочитаю думать, что мои отношения с моим дохленьким муженьком были получше, чем твои с Третьей.

- Что угодно лучше, чем полное отсутствие отношений. - буркнул Эйс. - Какие ещё отношения? Сплошное пошёл вон. А почему это, спрашивается, я не могу говорить о любви? - вскинулся лучник.

Она расплылась в улыбке. Голос снова стал нежным и тихим, как обычно. Комната снова наполнилась вишневым ароматом.
Она оперлась на стол рукой, соблюдая дистанцию своего личного пространства, которому сейчас и километра было мало.

Полусладкое. Надо было сухое, идиот. - женщина вздохнула.

- Говорить-то можно с любым... Но я бы, на твоем месте, уже, наконец, поняла, что ей есть, кому отдать свое сердце. И это явно не ты, Четвертый. Не обижайся, но не ты, тюфяк-тугоум ее судьба.

Шарлотта обняла себя рукой и сжалилась над беднягой.
- Почему ты решил, что ты ей подходишь?

Он вспыхнул, расправил возмущенно плечи, открыл рот, потом взял себя в руки и промолчал. Налил вина в кружку и начал говорить.
- Да она уже и до меня сама решала, кто ее выбор, а кто нет. И движется напрямую к гибели. Так что я - ее единственная надежда на счастье. Пока что я не вижу ничего, что может мне помешать. Раз я решил, я ее добьюсь.