Плоды ожидания II.

Стремительно стемнело,южная ночь обвалилась на город.
Четвёртую всего пару раз остановили спросить документы,да ещё пару раз вежливо зазывали на пиалу винца, обещая отпустить все нажитые грехи и 10 золотых.

Она проехала уже большую половину города,когда второго верблюда пробрала икота и неудержимое желание чесаться.
Он принялся подёргиваться,пытаться укусить тюки и нелепо переставлять ноги боком.
Пошатываясь,как хмельной гуляка, он доковылял к мрачного вида широкой башне, из подвала которой слышался многоголосый вой,и нецензурные просьбы о помощи.

Четвертая шикнула на верблюдов и притормозила в темной подворотне неподалеку..
Озадаченно осмотрелась.
- Этож тюрьма городская... Тут, что ли? - шепнула, привычно сползая с верблюда на животе.

Второй верблюд лег, подчиняясь команде, и тюки коснулась брусчатки улицы.
Четвертая помялась в нерешительности, потом дернула-таки затянутый шнур горловины, освобождая дорогу первым двум скелетинам.
- Опять, поди, наг освобождал... - рассуждала она, дергая второй тюк, пока те выбирались, - Иех, чую, нам эта защита пресмыкающихся дорого обойдется. Ну, хеть!.. идите, гляньте, что там.

Костянки покрутили усами по сторонам и задрав передние лапы на манер богомолов,быстро полезли вверх по растрескавшейся кладке стены.

Легко перескакивая с карниза на карниз они добрались до тюремных решёток и нырнули узкое подвальное оконце.

Пустоглазый охранник,без остановки мусоливший плитку жевательного табака,растолкал в полу тьме людей, и пнул сидевшего в углу бродягу.
-Подъём,сын греха,пшёл за мной.

Кастянки,тараканьим ходом промчавшиеся по каземату,уже отыскавшие хозяина,вцепились в заскорузлую верёвку, выкусывая пеньковые шмотки, вместе с рукавами и кусками кожи.

Четвертая нервно вслушиваясь в ночные звуки города, да морщась от тюремного духа, нет-нет, да доносившимся до приглянувшейся подворотни, думала, что место выбрано опасное.

Вокруг башни уже второй раз топал патруль, правда, больше поглядывая на стены тюрьмы, но если Хранительница обнаружится, - пополнит вонючую компанию завсегдатаев башни.

Она отвела верблюдов во тесный двор, а сама вернулась обратно, ожидая непонятно чего, и мучаясь сумбурными догадками, что происходит.

Открылась железная решетка, выпуская сначала охранника, затем бродягу. Выпускающий надсадно зевнул в кулак, не глядя толкнул решетку обратно, но не услышал знакомого лязга.

- Что за хрень собачья, опять крысы расплодилися, отродье поганое, - невнятно ругнулся и наклонился посмотреть, что мешало двери закрыться. То, что застряло в проеме, на крысу никак не походило, дергалось и топорщилось костяными лапами во все стороны.

Пока медиец пялил глаза на дивную каракатицу, бродяга стянул с рук остатки верёвок, и схватив тяжёлый чадящий факел шарахнул любознательного по загривку.

Второй охранник получил этим же факелом по удивлённой роже и поддых, и с грохотом осел у стены.Бродяга распахнул тяжёлую дверь и бросился к следующей, кастянки скакали,как кузнечики, по головам не соображающих что происходит людей, выгоняя всех в коридор.

Открывая в суматохе всё, что попадалось под руку, бродяга пинками  будил заключённых, и сонные узники подскакивали со своей гнилой соломы и неслись,сами не понимая куда.

Коридор  заполнился неорганизованной ободранной толпой,но некоторые уже расчухались,освободились от верёвок и хватали со стен факелы.
Первых оказавшихся на пути стражников беглецы просто сбили с ног и затоптали, ломая рёбра, носы, сдирая оружие и кольчуги.
Верхняя часть башни уже гудела, как растревоженный улей,со стены ударили барабаны и взвыли пронзительные трубы,стража, поднятая по тревоге, сбегалась к тюрьме со всех сторон.

Когда началось, Четвертая в очередной раз бегала к верблюдам, - увести их с глухого двора вряд ли получилось бы, но проверять их было хоть какое-то занятие.

Вернувшись на свой пост, увидела, как мечется пламя факелов в башне, нарастающий вой и крик спиралью поднимался в ночное небо, а тут еще барабаны...

Вобщем, Хранительница побежала назад.
Проворно, как мартышка, вскарабкалась на верблюда, целяясь за шерсть и упираясь легкими кожаными сапожками в суставы, не утруждая его укладкой, цапнула поводья второго и поехала в подворотню.

Глядя, как вынесли входные ворота и толпа оборванцев плеснула наружу, приподнялась, выглядывая и нервно вцепившись в горб.

Сидельцы прыснули во все стороны, и одна парочка углядела подворотню.
Два звероподобных мужичка во все лопатки бросились в спасительную тьму, надеясь удрать закоулками, а тут их подарок ждал... Два беговых верблюда и наложница.
Мужики взвыли в экстазе и восславили богов, которые нынче к ним щедры...

Четвертая, завидев несущихся на нее громил, похолодела и дернула кинжал из-за пояса.
Да где там, радостные беглецы рванули ее за ногу, сдергивая с меланхоличного верблюда, и принялись вязать вонючими обносками...

Предприимчивые дядьки потратили драгоценное время, пока затаскивали брыкающуюся хранительницу на верблюда.

Когда же они всё таки выползли из закоулка, оказалось что их обнаружили сразу четверо- три стражника, рыскавших по округе, и одна из костянак колдуна,сразу шмыгнувшая куда то к Дазире под тряпки и принявшаяся точить зубами пилками навязанные на Четвёртую узлы.

- Айяй, помогите доблестные воины! Ай, лиходеи проклятые чуть чести не лишили бедную торговку! - голосила Четвертая вдохновенно, неожиданно освобожденная от пут и вешалась по очереди на шею всем стражникам.
- Если к старому Зафару проведешь, дядюшка наградит щедро за спасение. - шепнула, вися на шее у одетого по-богаче, судя по всему, главному в патруле стражнику.

Стражник задумался, почесал шлем, глядя, как товарищи крутят беглецов. Висящая на шее Четвертая совершенно этому не мешала.
- Это тот Зафар, что лавку у восточных ворот держит?

Хранительница закивала истово.
- И у восточных, и у храма, и еще около рынка... Пояс тебе с самоцветами подарит, - вкрадчиво соблазняла, не забывая косить по сторонам. Вопли и барабаны раздавались теперь со всех сторон, и пробраться безопасно можно было только с легальной охраной...

Стражник пошевелил толстыми пальцами, словно пояс уже щупал и решился:
- Эй, ребята, тащите этих назад, а я даму провожу.

Четвертая резво вскочила на верблюда и искоса глянула в темную щель под стеной, откуда чуть белел знакомый черепок маговой погани. Ну, ей бы теперь самой ноги унести...

-А дядюшка то не дрыхнет ещё?-оглядев сонно притихший квартал у восточных ворот подозрительно поинтересовался сотник, соблазнившийся самоцветным поясом.

- А и спит, разбудим, обрадуется. - пообещала Четвертая и стала что есть мочи долбить в калитку.
- Амми Зафар, амми Зафар, откройте, это я!

Стражник посмотрел, потом подошел и отодвинул Четвертую от калитки. Замахнулся и саданул по воротам так, что зазвенело в соседних домах.

Во дворе забегали, свет лампы приблизился, кто-то долго разглядывал в щель гостей, и наконец, калитка распахнулась.

- Сайидэ Зира? Вот радость-то!

Сотник важно надулся, и перечислил  седобородому Зафару,сколько раз ему довелось спасти благородную девицу, провожая к родичам.
Героических эпизодов набралось не меньше десятка.
В том числе особенно смачно расписанные битвы с толпой сектантов насильников, и упырём людоедом слоновьих размеров.
Получив увесистый кошель, за который можно было и пояс расшитый самоцветами и  халат под стать купить,благородный вояка с достоинством  удалился.

Только потом,отойдя тихими переулками подальше, он задумался, по какой такой надобности  эта сайидэ в полуночное время у казематов отиралась....
Но тут, почувствовав слабое шевеление туго набитого кошеля,бравый сотник выкинул крамольные мысли из головы и отправился к тюрьме, возле которой всё ещё продолжали бегать с  факелами и греметь оружием городские стражники.

Четвертая крутилась в гостиной Зафара, ни успокаиваясь ни на минуту.
То шнур на занавесях подергает, то статуэтку схватит с полки, то бежит по пятому кругу разглядывать гобелены по стенам...

Зафар, крякнул, не выдержав:
- Иие, Зира, присядь уже. Люди посланы, все узнают, всех расспросят, предупредят... Раньше утра все равно списки у господина надзирателя не появятся...
- Ай, амми, толку с тех списков! Кем он назвался, шайтан знает, а тех, кого заколют, пока ловить будут, - их и вовсе через неделю опознают!

Про четыре скелета упоминать не стала, уж больно объяснять долго. Да и амми Зафар, верный приверженец кочевого неприятия магии, мог бы забеспокоится.

Хранительница вздохнула, и наконец, замерла.
- Спасибо тебе, амми, за помощь и заботу. Иди отдыхать, да не потревожат твой сон мои проблемы больше.
- И пойду, детка. Тетя твоя верно говорит - если изменить течение жизни не в твоих силах, жди когда ветер переменится.

Зафар поднялся с подушек и ушел досматривать сны.
Четвертая неохотно примостилась на мягком диване и уставилась на масляную лампу.
Через полчаса служанка, принесшая поднос с фруктами, прикрыла бессовестно дрыхнувшую сайидэ Зиру покрывалом и погасила лампу.

Поместье посла Кальфеона.

-.....позорное участие одного из ваших людей, задержанного до выяснений обстоятельств,-полузакрыв глаза диктовал Энигер,вальяжно развалившийся среди подушек на огромной кровати,и помахивая в такт словам кудрявым страусиным пером.-Поставь точку и подпишись,Фарух.

-Почему я, милорд?-оторвался от свитка начальник кальфеонских шпионов,близкий советник и боевой сослуживец посла.
-Потому что я, по заявленному дворцовому бюллетеню, пребываю всё ещй в нездоровой слабости..
-И спину на дыбе,за клевету и подтасовку показаний, будут мне клещами рвать,-деловито уточнил подчинённый.
-Совершенно верно,-ядовито улыбнулся Энигер и прикусив перо откинулся на высокие подушки.

Пожав плечами,Фарух запечатал узкий синий конверт, накапал по краям горячего сургуча, и почтительно  протянул послу.
Энигер,продолжая улыбаться, не глядя,с силой припечатал несколько раз сжатый кулак,выдавливая перстнем свой личный оттиск.

-Ещё,насчёт Лилиан,-пальцы кальфеонца принялись методично  обрывать мягкий трепещущий пух с пера, голос зазвучал медленней-Сгоняйте к ней посыльного, хватит ей уже без дела там слоняться.Пускай разнюхает, как  продвинулось наше  главное  дело, и набросает мне портрет..этой...ламии..
-Госпожа Лилиан разве умела рисовать?-вежливо презрительно прищурив  и без того раскосые глаза поинтересовался начальник шпионов.

В глубине души он презирал женщин, насмотревшись на них за время военных походов, как на доступную, и дешёвую добычу.И сколько на них не навёрнуто слоёв шёлка, и не нацеплено драгоценных цацек, не меняло в их примитивной сути, по его мнению, ничего.

-Умела, умела.Не зря же она три месяца таскалась к этому усатому декоратору.И оставила там столько золота, что если она не в состоянии изобразить лицо, то клянусь небесами, я сам распишу её по возвращению, и вывешу со своего балкона, вместо праздничного ковра,-Энигер небрежно отбросил изуродованное перо.

Гонец в шапке украшенной пучком соколиных перьев, знаком государственной службы, и с двумя переменными лошадьми,стрелой помчался через пустыню, с письмом для Третьего Хранителя.

Крепость клана Безымянных

Маг соизволил поднять глаза от изучаемого со всем возможным тщанием дневника на воительницу, ругательства и оскорбления девицы просто пропустил мимо ушей, и не такое ей порой разрешалось глаголить. Строгим взгляд какое-то время продолжал молча наблюдать за нетерпением девушки, свойственной всем молодым, физически крепким людям, если те долгое время проводят в лености.

-Фейга, Фейга.. -Словно пробуя получаемые при произношении звуки на вкус повторил Гажей несколько раз на разный лад и разный манер, перестав играться с именем снова надолго замолчал.

-Не хватает терпения тебе.. -Неожиданно ответил, когда девушка уже перестала ждать ответа, -да и добродетелей кучке других научиться не мешало бы. Зачем Фашиду шею свернула? Уговор он выполнил с точностью, а что ты ему приглянулась и взглядом масляным фигуру осматривал твою, так надо радоваться было, дуреха. Не все же махать тебе мечом или другим иным оружием.

-А что вопроса касается твоего.. Да уж решеньеце нашел одно. И в нем роль тебе главная . -Глаза мага хищно сузились и зло сверкнули в ответ на возможные возражения Фейги.

Медия

Наемник крутился на базаре, прицениваясь неведомо к чему, слушал разговоры, поддакивал, удивленно переспрашивал, соглашался и вообще показывал себя отличным собеседником и слушателем, которому не грех и побольше, чем всем, рассказать.
Агент сходил к своей черноглазой подруге из слуг посольства и познакомился с ее сослуживцами. Им пришелся по нраву большой и весёлый парень, у которого для каждого была наготове добрая шутка, сказанная с несколько тягучим островным акцентом. Вышколенная прислуга, конечно, не обсуждала дела Энигера при посторонних, но Эйсу хватило пары оговорок, чтобы понять, что посол чувствует себя гораздо лучше, нежели о том всем известно. Также он услышал имя Фарух, очень тайный господин, так-так, и некий Упырь, палач Энигера? В довершение к его местной удаче, один из кальфеонских шпионов так взволновался их продолжительной беседой, что показал себя лучнику.
Наемник скользнул взглядом мимо филера и попрощался со своими новыми приятелями, подмигнув отдельно Гюзели.
Скоро агент заявился на приём к местному командиру городской стражи, и представился ему как посланник особой торговой гильдии, которая дарит ему небольшой подарок серебром как залог их дальнейшей дружбы, и никогда не попросит славного офицера ни о чем незаконном, а только лишь о защите супротив криминальных элементов.
Также высокопоставленный стражник узнал по секрету, что Энигер, в отличие от правителя Медии, отлично себя чувствует после покушения, что наводит на некоторые мысли, не правда ли?
Пообедал он в харчевне острой бараньей похлебкой, после чего пошёл к повару и купил у него рецепт за серебро.
Следом Эйс навестил своего аристократичного друга, у которого по случаю появления денег уже крутилось несколько друзей, и рассказал им о некоем древнем Ордене, что хранит истину, которая превыше всего мирского... Ценные подарки сподвигли новоявленных апостолов нести благую весть далее в благородные дома.
Следующий визит был нанесен Корлеону, с которым был заключён договор о поставке информации. Это было довольно дорого, но зато Эйс узнал о побеге из тюрьмы, о некой Зире, светловолосой девице из кочевников, которая чуть не попала в переплет, и ее адрес. До чего ж это было похоже на Четвертую. Рассказал Корлеон и о посланце в пустыню...
Зашёл Эйс к скупщику Паворужу и продал ему парочку вестей из тех, что рассказал им с Шарлоттой старый Джамлюк-эфенди. Это дало Эйсу неплохой компромат...

Хранилище.

Дела были плохи: в Медии на посла было совершено покушение. Покушался некто, которого люди посла связывают с Орденом. То, что к Ордену некто не имел какого-либо отношения Анна практически не сомневалась: в Медии на данный момент только Четвертый и Пятый Агенты, Второй Агент отправился в кузнечный цех. Ну и Четвертый Хранитель.  Из всех четверых магией владеет только Второй и Пятая, и они, кажется, не настолько глупы, чтобы самоубийственно покушаться на посла как раз в то время, когда установлено хрупкое перемирие.

Все это требовало вмешательства, причем незамедлительного. Но оставить Хранилище без присмотра - очень опасно. Тем более, когда здесь дама Лилиан, артефакт и амулет.

Анна расхаживала по комнате, перебирая в голове слова и мысли. Верное и гениальное решение отказывалось приходить в голову. Слишком долго думать нельзя...нельзя...

Третья села за стол, достала из ящика стола лист гербовой бумаги и принялась писать ответ.

Уважаемый господин посол, крайне огорчительно получать от вас подобные вести, пропитанные подобными подозрениями. Уверяю вас, наше с вами взаимовыгодное согласие (к которому, как мне показалось, мы пришли очень и очень охотно на нашей последней встрече) просто не может предполагать настолько вероломных и открыто-дерзких актов агрессии, как впрочем...любых актов агрессии в вашу сторону. У Ордена достаточно недоброжелателей, как явных, так и скрытых, которым очень не на руку наш с вами деловой союз. По ряду веских причин, которые достаточно очевидны.
Как только дела позволят - я лично отправлюсь в Медию выяснить подробности этого дела.


Анна перечитала письмо и поморщилась. Выглядит как оправдание, сдобренное фривольными нотами и двусмысленными намеками. Пускай Энигер думает, что все идет по его плану. Пускай.

Анна нехотя свернула послание и запечатала его, поразмыслив секунду, а не поставить ли свою личную печать. Нет, пока еще рано.

"Послу лично"

...

Теперь необходимо было выяснить, какого черта творилось в Медии.

- Матильда, - устало позвала Третья, змея незамедлительно материализовалась плотным сгустком мыслеобраза и темной энергии, - Матильда, иди в Медию. Разыщи двоих Агентов, и передай, что мне нужны подробности. Про нападение на Посла, про улики...в общем все, что им только удалось узнать. Еще скажи, чтобы разыскали Четвертого Хранителя и Второго Агента и возвращались.


Матильда воинственно раскрыла капюшон.

- Нет, Матильда. Сейчас мне нужна твоя первая форма. А теперь иди.


чешуйки жутковатым образом стали искажаться и принимать форму перьев. спустя минуту Матильда исчезла.

Крепость клана Безымянных

Фейга холодно зыркнула в ответ и отрезала:
- Гажей, если ты опять решил сделать из меня шлюху, то готовься жечь еще одну падаль со сломаной шеей.

Лениво подтянула к себе меч и вытащила наполовину из ножен, задумчиво любуясь спокойным переливом клинка.

- Давай лучше убьем их всех... - мечтательно улыбнулась она, и плавно растянулась на скамье, держа клинок, - как в тот раз... Славно поиграли с кальфеонскими щенками... Если бы не черный жрец...

Она засмеялась, словно вспомнила веселую пирушку.
- Гажей, он чуть не взорвал тебе мозгиии... - издеваясь, меч сделал красивый пируэт, скидывая ножны, - Ладно, не сопи так свирепо, рассказывай лучше, что придумал...

Медия,дом старого Зафара.

-Поднимайтесь,сайидэ,вай заспались то как, радость сердечная вас ждёт.

В глаз Четвёртой нагло упёрся слепящий луч солнца, когда хлопотливая служанка шумно отдёрнула тяжёлую штору.

-Волоокий красавец на белом слоне,- понизила голос до заговорщицкого шёпота пышнотелая Зульфия,косясь на комнату господина, откуда слышалось степенное покашливание-С самого позаранку вас дожидается.

-Но я сразу ему сказал-сайиде раньше полудня  ножку с кровати не опустит. А потом ещё будет вкушать халву с медовиками, и чаёвничать,-подрожая строгим интонациям, с которыми эта тирада была выдана утром у колитки продолжала служанка,- Пусть знает, что вы не какая нибудь  шойла ,а благородная роза знатного сада.

Зульфия подобрала с пола уроненную ночью Дазирой подушку, и прижав её к своим,слегка перезрелым персям добавила,уже серьёзней:
-Но вы бы поговорили с ним сайиде, а то его лопоухая скотина уже пол абрикосового дерева муллы Ахмеда обожрало. А наш мулла, даром что святой человек, но такая язва ехидная,прости и сохрани всемогущий мою душеньку.